Память. Под знаком OST

За стеклом – ничем не примечательные внешне экспонаты из фондов фундаментальной библиотеки Воронежского государственного педагогического университета. Нашивка для восточного рабочего, которую все работники принудительного труда должны были носить на верхней одежде. Удостоверение депутата рейхстага, генерального уполномоченного по использованию рабочей силы с 1943 по 1945 годы. Производственный пропуск № 628 на завод «Штейн- даймлер – бух». Рабочая карточка иностранного рабочего с отпечатками пальцев и фотографией. Удостоверение на имя Ивана Алексеевича Борисова, 1926 года рождения, в том, что он с 3 марта 44-го находился в концлагере «Бухенвальд Баймаг». 

Но за каждым из них – физические и душевные страдания, боль безвозвратной утраты родных людей, горький осадок от того, что долгие годы приходилось скрывать эти страницы биографии даже от своих близких. Более двух миллионов советских людей прошли через принудительный труд в нацистской Германии. Первые эшелоны с ними начали прибывать в августе - сентябре 1941 года. На противоположной стене, за колючей проволокой, – огромные стенды. На них - документально зафиксированные судьбы угнанных в нацистскую Германию мальчишек и девчонок. А рядом – фотографии.

Александра Фроловна Золотарёва. Фото Константина Толоконникова.

- Вот это – я А вот тут - с братишкой, ему здесь полтора года. Мне было 15 лет, когда в Германию попала… А вот это - немка, которая поддерживала меня: кормила, в кино водила. Я немного понимала её… - в глазах Александры Фроловны Золотарёвой стоят слёзы. - Она очень переживала, когда меня не отпускали в город. Талоны мне давала на хлеб и мясо. Кролика к моему приходу тушила с картошкой, потом как-то мужу, с которым я вместе работала на заводе, сказала: «Смотри, у неё щечки розоветь стали…» Вот что значит внимание и поддержка!

А вот я в лагере, наверное, для документов фотографировали. Здесь - с мужем, в 1953 году… Приехали в Варшаву. Нас вывезли купать, бельё прожарили, выдали 300- 400 граммов хлеба белого и пасту сливочную, граммов 10-15. Потом, уже в лагере, проснулись утром, ждём завтрак. Приходит к нам русский, он немцам помогал, дядей Федей его звали. Спросил, кто откуда, и говорит: «О завтраке и не думайте, будут только обед и ужин». Баланда – картошка с брюквой и вода. Хлеб давали на ужин, иногда картошку «в мундире». Есть хотелось всегда.

Американцы освободили.... Потом наш капитан сказал: «Вас ждёт родина». Которые сейчас за границу уезжают, я их не понимаю: как можно родину сменить? Дал мне бумагу, ручку – напиши письмо домой. Через две недели, смотрю, ответ пришёл. Боюсь открывать - жив ли кто из моих? Руки трясутся, плачу… Мама написала, что отец вернулся с фронта. Приехала на Придачу, нашла ремесленное училище, возле которого жила тётушка. Идем к маме, она болела сильно. На улице дети бегают, среди них - Дима, братишка. Не узнала его - вырос. Времянка. Мама - на кровати, ко мне спиной. Подхожу. Она услышала шаги, повернулась…

Слёзы - в глазах, слёзы - в голосе. До 1989 года, когда заговорили о компенсациях узникам концлагерей, ни муж, ни трое детей Александры Фроловны не знали, что она в годы войны работала в Германии. Да и как сказать им было? Брат родной, и тот попрекал прошлым. Жених, узнав о таком, сбежал и больше не показывался – биографию портить не хотел. А она держалась, не унывала. Ещё бы - вернулась домой, в свою семью, чудом уцелевшую. Работала, танцевала, пела постоянно, шила наряды себе: радовалась, что выжила.

… Организаторы выставки волновались не меньше. Готовясь к ней, руководитель Регионального центра устной истории Наталья Тимофеева, студенты ВГПУ и Центрального филиала Российской академии правосудия ездили по городам и весям, искали и разговаривали с людьми, вернувшимся из концлагерей, вошедшими в историю родной страны как «фигуры умолчания». Двадцать лет назад их признали.

- Цель нашей выставки – показать цену войны , а через неё - значение победы, - поясняет Наталья Петровна. - Нам многие помогали и поддерживали – и простые люди, и Правительство Воронежской области. Монтировали экспозицию студенты физико-математического факультета педуниверситета и ЦФ РАП.– Центральный филиал российской академии правосудия. Преподаватели и студенты кафедры дизайна Воронежского государственного архитектурно-строительного университета взяли на себя оформление. Радует, что ребята понимают: без добросовестного отношения к прошлому, каким бы тяжелым оно ни было, будущего быть не может. Надеюсь, что выставка станет для воронежцев определенным этапом в освоении прошлого - как свидетельство нашей памяти о безвинных страдальцах той войны.

– Шестьдесят лет назад бывшие заключенные лагеря создали музей, чтобы люди не забывали о таких местах, - говорит заместитель директора государственного музея «Аушвиц- Биркенау» Кристина Олекси. - Когда мы говорим о множестве жертв этих лагерей, то должны помнить, что это были люди с такой же жизнью, как наша. Воронежская экспозиция позволяет увидеть и узнать судьбы людей, которые живут совсем рядом. Даёт понять, что Аушвиц для них никогда не закончится. Один нобелевский лауреат сказал: «Человек, который выходит из этого лагеря становится другим - он становится лучше». Хочется верить, что посещение выставки поможет и нам стать другими: лучше и чище.

Руководитель исторического Бюро из Берлина Сюсанна Виллемс напомнила слова бывшего директора музея «Аушвиц-Биркенау» Тадеуша Шиманского: «Вы приходите сюда не для того, чтобы изучить каждую деталь, связанную с этим местом. Вы не должны этого делать. Вы находите мужество, чтобы встречаться с судьбами людей, которые были здесь».

Теперь у жителей Воронежской области есть такая же возможность. Благо, ехать далеко не надо: стоит только зайти в музей и, поднимаясь по лестнице, прочесть: «Спрашивайте нас – мы последние…»

Автор: Тамара Гашимова.

Источник: «Коммуна», № 66 (25497), 07.05.10г.