Анатомия явления. Попрошайки

Наверное, каждый из нас хотя бы раз да подал какой-нибудь попрошайке, слёзно умолявшей о копейке, которой «не хватает на хлеб» или на «операцию». А потом мы задумывались: на что в реальности будут потрачены эти деньги - действительно ли на хлеб, или на бутылку?
Как правило, именно центр города является местом заработков попрошаек. Условно их можно разделить на две категории. Первая – профессионалы, для которых попрошайничество – обыкновенная работа. Они занимаются этим ежедневно, и каждый имеет своё определенное место. И вторая – любители. К ним в основном относятся студенты, которые раз от раза выходят с каким-нибудь музыкальным инструментом на улицу.

Всегда весёлый дядя Слава приехал из Эстонии в Россию девять лет назад, устроился на завод, но уволился через две недели – говорит, что условия труда были не для него. Потом поработал на другом заводе, но здесь продержался месяц – и снова уволился: зарплату задержали. И так, за три года, дядя Слава сменил около двадцати рабочих мест. Но всё-таки сумел найти постоянное место - вот уже шесть лет подряд, не изменяя традиции, он стоит в центре Воронежа, на проспекте Революции и просит милостыню.

- Меня это вполне устраивает, да к тому же я вольная птица – могу на работу прийти, а могу и не прийти. Хотя выходных почти не бывает – ведь деньги-то нужны, у меня жена и две дочки – одна поёт, другая танцует, - признаётся дядя Слава. - Да и другого дохода нет – мне пятьдесят два года, до пенсии ещё рано, а на завод я больше не пойду. Там платят пять тысяч, так я здесь больше зарабатываю. Когда день средненький – то рублей двести-триста выходит, а в праздники – шестьсот-семьсот. В общем, неплохо! Конечно, есть и свои минусы . Самый главный – это погода. Но если очень холодно, то я забегаю погреться в аптеку или в магазин какой-нибудь. Почему я не работаю в переходе? Так там не разрешают – гоняют нас. А если и позволят, то потом им нужно больше половины отдавать. А здесь я сам себе и хозяин, и рабочий!

Места перед церковью считаются самыми прибыльными, потому что люди верят в то, что здесь просят действительно неимущие и те, кому нечего есть.

Бабушка, не пожелавшая назвать своего имени, которую можно каждый день встретить около Покровской церкви, рассказала, что здесь она чувствует себя более комфортно и ззащищенно.

- Я уже давно на пенсии, а денег не хватает. У меня двенадцать внуков, младшему – два месяца. Все хотят кушать, да и одеваться во что-то надо. Вот и прошу милостыню. А что мне ещё делать? Мы только на эти деньги и живём. Ведь люди постоянно ходят в церковь, вот и помогают нам.

Спросила её о заработке. Она засмущалась и нехотя призналась, что в день выходит немного – рублей двести. Потом проговорилась, что бывают и удачные дни, когда и тысяча – не предел. Но этих денег бабуля не видит, потому что есть некто, кому она действительно платит за право сидеть возле церкви.

Илью можно иногда увидеть на проспекте Революции, или на площади Ленина, или около перехода возле политехнического института, играющим на гитаре.

- Вообще-то, у меня нет постоянного места, я останавливаюсь там, где захочу. Правда, были пару случаев, когда ко мне подходили огромные дядьки и ставили условия: либо я плачу им определённую сумму в день и, соответственно, стою здесь, либо убираюсь немедленно.

Сейчас Илья – студент Воронежского государственного архитектурно-строительного университета, занимается плаванием и иногда по вечерам выходит на улицу, чтобы поиграть на гитаре. В первую очередь – для себя, а не для денег.

- Раньше у нас была группа, мы сами писали песни. Сейчас она распалась, а мне постоянно хочется играть, вот и нашёл выход. Хотя иногда даже что-то зарабатываю – рублей сто. На эти деньги сразу покупаю своей девушке цветы.

А как воронежцы относятся к людям, просящим милостыню?

Ирина, 24 года, менеджер:

- Я к ним равнодушна, они не вызывают у меня сожаления. Просто прохожу мимо, хотя иногда бывает, что какая-нибудь бабулька так жалостно посмотрит, что невозможно не дать ей мелочи. А вот моя подруга подаёт всем, кто просит. Говорит, что сама она от этого рубля не обеднеет, а кому-то он может помочь.

Владимир Иванович, 47 года, предприниматель:

- Эти побирушки скоро заполонят весь город! Разве раньше было такое? Они сидят и ничего не делают, вместо того, чтобы пойти на работу. Почему я должен давать им какие-то деньги, если многие из них живут не хуже меня. Надевают старые вещи и ходят побираются. У них это – налаженный бизнес, и мне их совсем не жалко!

Нина Васильевна, 45 лет, преподаватель:

- Я подаю только тем, кто сидит около церкви. Мне кажется, что они действительно нуждаются в помощи. Ведь не так важно, сколько ты подашь. Главное – что ты это сделал, не зажав какую-то копейку. А вот попрошайки, которые бродят по улицам города, мне не приятны. Хотя всё равно редко пройду мимо, хоть какую-нибудь мелочь, да найду.

Руслан, 22 года, студент:

- Мне было лет 13, когда родители отчитали меня за то, что я подал какому-то нищему. И одной единственной беседы, проведённой отцом, было достаточно, чтобы уяснить на всю жизнь, что нищие будут до тех пор, пока мы их будем кормить.

Честно говоря, я до сих пор смотрю с недоумением, когда люди с совершенно непонятной мне охотой расстаются с заработанными деньгами, подавая очередной «жертве жестокой кармы», у которой неожиданно «умерла мама-папа-тётя-все родственники, и срочно нужны деньги на операцию». Ведь если необходимы деньги на операцию ребёнку, то можно обратиться за помощью - для этого и создаются благотворительные фонды и другие подобные организации. Если же вас обокрали, либо вы потеряли все документы разом, куда, как не в милицию, стоит обращаться?

Мы собственными руками творим этот беспредел, а затем сами жалуемся на невероятное количество беспризорников, нищих и попрошаек. Пора задуматься над тем, что мы просто пополняем чьи-то карманы и жестом подаяния не всегда делаем доброе дело.

Автор: Анастасия Тарасова.

Источник: «Коммуна», № 84 (25515), 10.06.10г.