За справкой старики идут, как в бой

В канун 65-летия Великой Победы много было сказано красивых и правильных слов о долге и памяти. В любви к ветеранам присягали все – от Президента до маломальского чиновника. Но, как часто бывает, эта словесная мишура – всего лишь пустое сотрясение воздуха, не более того. А веер щедрых посулов оборачивается бездушием и хамством всё тех же чиновников.

…Алексей Иванович Щербаков, муж моей тётушки, принадлежал к поколению людей, на долю которых выпало ковать Победу и в тылу, и на фронте. Война застала его рабочим механического (тогда 16-го) завода. В первые же дни войны указами Президиума Верховного Совета вводились обязательные часы сверхурочной работы в промышленности, а все рабочие и служащие предприятий военной промышленности и обслуживающие военную промышленность, объявлялись мобилизованными до конца войны, закреплялись за фабриками и заводами, на которых они работали.

Затем – эвакуация в узбекский город Андижан, где под открытым небом, вернее, палящим солнцем, продолжалась сборка моторов для ночных бомбардировщиков «ПО-2». Работали почти без еды, сна, отдыха, одолевали жажда и зной. Но моторы, которые выпускали, были нужны для фронта, для Победы, а значит, эти испытания – не напрасны.

Но, как и многие его сверстники, Алексей Щербаков рвался на фронт. Бронь сняли в феврале 1945-го. Это были последние, решающие, но не менее трудные месяцы войны. Воевал на 2-м Белорусском фронте стрелком 150-й стрелковой дивизии, той самой, что вела бои за Берлин, штурмовала рейхстаг, и знамя которой вошло в историю Великой Отечественной как Знамя Победы…

Алексей Иванович был скуп на воспоминания. О «его войне» мы с братом, ещё школьниками, услышали только однажды. По телевизору шёл фильм, как раз о штурме рейхстага. Вот тогда-то дядя и сказал: «Это наша, Идрицкая дивизия брала рейхстаг, я ведь тоже там расписался…» Дядя ушёл из жизни в мае 81-го, не дожив до шестидесяти.

Когда в 2005-м началась «монетизация», и тетушке как вдове участника войны были положены какие-то льготы, она обратилась в Комитет социальной защиты за документом, подтверждающим этот статус. Принесла все справки, в том числе и из военкомата – об участии мужа в Великой Отечественной войне.

Но наши чиновники – удивительная порода, они сами придумывают правила и цепляются за них, словно клещи, стараясь найти повод для отказа. В статусе вдовы участника войны тёте было отказано на том основании (не удивляйтесь!), что её муж не дожил до назначения пенсии. Чего было больше в этой «формулировке» - профессиональной несостоятельности чиновницы, желания экономии государственных средств или элементарного издевательства? Но как бы там ни было, ни сам фронтовик, ни его вдова от государства никаких льгот и преференций не дождались.

В канун 65-летия Победы вдовы участников войны вошли в Президентский список на получение квартир, дополнительных выплат – мы с братом сделали ещё одну попытку добыть необходимый документ. Справку о том, что тётя является получателем пенсии, в Пенсионном фонде выдали без проблем, а вот справка из военкомата, датированная 2005 годом, не подошла.

- Все справки действительны только в течение месяца, - заявили в районном комитете соцзащиты.

- Да помилуйте, - спрашиваю, - что через 65 лет может измениться? Название дивизии, время пребывания на фронте? Ведь всё это зафиксировано в документах: военном билете, красноармейской книжке…

- Нет, отвечают. – Все справки, кроме архивных, действуют только месяц.

А тут, на беду, заболела сотрудница отдела военкомата, где справки выдают. Неделю болеет, другую… Вот уже и срок действия «пенсионной» справки подходит к концу. Неужели всё начинать сначала? Иду на приём к военкому, объясняю ситуацию. Вроде вник, дал указание подготовить справку. Сотрудник отделения нехотя порылся в картотеке – карточки не оказалось (естественно, человека в живых нет почти 30 лет, списали в архив, да и прежняя, в 2005-м, выдавалась именно на основании военного билета и красноармейской книжки).

- Пишите в Подольский архив, - дали мне от ворот поворот.

Снова иду к военкому. Он посмотрел документы и неожиданно говорит:

- А ваш дядя и не участник войны вовсе…

- Да как же так? – опешила от такой новости. – Вот – красноармейская книжка, военный билет, удостоверение участника войны. Вот, наконец, справка, подписанная вашим же предшественником. Дядя воевал в Берлине, рейхстаг штурмовал. Видите, запись, печать 150-й стрелковой дивизии, это та самая дивизия, чей флаг водружён над рейхстагом, - продолжаю «просвещать» военкома.

- Сказки вам дядя рассказывал, а не воевал. Не было его в Берлине, и вообще надо разобраться, почему его только в 45-м призвали.

Я опять про бронь, про моторы, про то, что рвался добровольцем в действующую армию… Пришлось выдержать форменный допрос: не дезертир ли, не был ли в плену? Только что про тюрьму воздержались спросить - и на том спасибо.

- А в дивизии этой он служил уже после войны, она, может, и до сих пор 150-я стрелковая, - неумолим военком.

– А откуда же после войны Белорусский фронт? – спрашиваю.

– Да мало ли кто написал, и вообще – документы подозрительные…- настаивает на своём чиновник.

Он явно спутал прежние времена с нынешними, когда подделывают дипломы, звания, покупают награды и героические биографии. Подделывать в 1945-м красноармейскую книжку, затем – военный билет, в 1980-м – удостоверение участника войны, документы на медали – у Алексея Ивановича резона не было: он из поколения людей, которые честно воевали, достойно прожили свою жизнь. Да и льгот никаких в те годы не было, если кто забыл. А уж на механическом-то заводе, куда сразу после демобилизации в 1947-м вернулся дядя и где проработал до самой смерти, наверняка, особисты не раз проверили вдоль и поперёк его биографию, и будь на ней пятнышко, вряд ли работал бы на режимном предприятии заместителем начальника цеха.

В Воронежской областной военкомат пошла как в бой, чтобы защитить память фронтовика от бюрократического произвола, оскорбительного для всей его семьи, а также ради правнука, названного в честь прадеда Алексеем.

Спасибо сотрудникам облвоенкомата, особенно Петру Фёдоровичу Топчиеву. Они очень внимательно изучили документы, убедились в их подлинности, по справочникам сверили, где и когда воевала 150-я стрелковая дивизия. И по всему выходило, что самый что ни на есть фронтовик Алексей Иванович Щербаков, в чём мы, его семья, собственно, никогда и не сомневались. Районному военкомату дали отмашку выдать нужный документ.

…Справку о том, что Алексей Щербаков служил в действующей армии во время Великой Отечественной войны, мы в райвоенкомате получили. А на следующий день провожали в последний путь мою тётушку, вдову фронтовика, пусть и не числившуюся ею по официальному статусу.

Я намеренно не называю ни район, ни фамилию военкома. Если он узнает себя, может быть, ему станет стыдно. Дай Бог, чтобы было стыдно. Ведь всего-то и надо – иметь не чёрствое сердце. В одном корю себя: не хватило у меня душевных сил переступить порог военкомовского кабинета, молча положить ему на стол подписанную им самим справку и посмотреть в глаза…

Автор: Надежда Долинина.

Источник: «Коммуна», № 91 (25522), 25.06.10г.