Охотник и рыболов

Зимней рыбалкой по-серьезному я увлекся в начале 60-х годов, когда работал на Костромской лесной опытной станции. После ледостава мы почти каждые выходные выезжали на рыбалку. Продолжал заниматься зимней рыбалкой я и Воронеже.

Помню, как настоящий рыбацкий бум после «рождения» Воронежского «моря». В первые годы тысячи рыбаков рассредоточивались по всему водохранилищу. Как известно, наиболее удачная рыбалка бывает по перволедью. К сожалению, в этот период нередки случаи, когда рыбаки проваливаются под лед. Но, несмотря на всевозможные запреты и предупреждения, остановить рыбаков практически невозможно. В моей жизни тоже такое случалось.

Первый раз я провалился под лёд ещё в школьные годы (конец 40-х годов). Река притягивала ребят, как магнитом, особенно в первые дни ледостава. Преодолевая страх, передвигались по льду, который местами даже прогибался, грозя проломом, мы хвастались друг перед другом, что смогли по нему пройти.

Как-то в один из таких дней отец запретил выходить на лёд, учитывая его ненадежность. Я был согласен с ним, но прибежал закадычный друг Алексей Киташов и стал хвалиться, что ему подарили коньки «снегурки», и он уже пытался их опробовать, но подходящего места не нашёл и поэтому зовет меня сходить на речку. Я сопротивлялся, но он убеждал, говоря, что только опробуем их в самом надежном месте и вернемся. Что мне оставалось делать? Пошел… И вот мы у речки, на лугу, недалеко от теперешнего санатория Максима Горького.

Осмотрелись, вроде все как надо, промоин не видно, местами лежит снежок, а большая часть покрыта чудесным зеркальным льдом, только кататься… Алик прикрутил коньки к валенкам и осторожно спустился с берега на лёд. Держит! Сделал шаг, другой, и покатился, размахивая руками и крича от восторга. Я не выдержал и тоже вышел на лёд. Немного разогнавшись на участке, где лежал снег, прекрасно заскользил по открытому льду, так как на ногах были ботинки. Алексей, конечно, впереди, а я за ним. Мы выбирали участки открытого льда и стремительно выскакивали не него.

Незаметно переместились ближе к берегу, и вдруг вижу, что Алик стал уменьшаться в росте, а затем и весь погрузился в воду. Я пытался остановиться и даже упал на лёд, который, немного прогнувшись, доставил меня в промоину.

К счастью, мы не растерялись и вначале попытались выбираться у берега, но лёд продолжал обламываться, да и крутой обледенелый берег не сулил ничего хорошего, поэтому развернулись в противоположную сторону, и, слава богу, сделали это вовремя, не выбившись из сил.

К середине реки лёд был более надежный и мне почти сразу удалось немного подтянуться и забросить одну ногу на лёд, затем другую, и я оказался на льду. Алику было значительно труднее, учитывая, что валенки набрали воду, да и коньки мешали. Я подполз к краю льда, подал руку, что позволило ему выкарабкаться.

Потом приходили в себя, по возможности отжались и почувствовали накатившийся испуг за свою жизнь, ведь ещё немного и все… Два километра до дома преодолели быстро, но вся одежда успела покрыться льдом. Дома нам, конечно, перепало по первое число, тут же напоили чаем с медом и уложили в постель, а утром даже насморка не было.

Прошло много времени, и как-то в январе старые друзья, теперь уже доценты ВГЛТА Алексей Иванович Киташов и я собрались съездить на Радчину под Рамонью. К сожалению, машина за нами не пришла. Прождав её более двух часов на Чернавском мосту, решили попытать счастье и в этих местах. Спустились на лёд и стали продвигаться вдоль левого берега, подбирая подходящее место для рыбалки. Иногда попадались мелкие окуньки и ерши, но это нас мало устраивало и мы шли дальше. Наконец, стал попадаться приличный окунь. Правда, к этому времени стало уже смеркаться, пошёл снег, и мы поспешили домой, решив вернуться сюда завтра.

На следующий день мы отправились в путь.

Снег за ночь всё прикрыл, и мы шли, как первооткрыватели в поисках своего места. И тут я ухнул в промоину - сразу по грудь. К счастью, в руках был раскрытый ледорез, который лег поперек промоины и не позволил погрузиться глубже и помог даже выбраться без посторонней помощи. Но рыбалку пришлось прервать: всё мокрое, хочешь не хочешь, а надо возвращаться домой.

Через неделю жена поехала по делам в Липецк, а я решил всё-таки добраться до Радчины. Быстро съездил за мотылем, затем на автовокзал и уже около 10 часов был в Рамони. Путь известный и я быстро пошёл по уже протоптанной дорожке. Скоро увидел на льду рыбаков, которых становилось все больше и больше. Иду, а сам приглядываюсь, какие у них дела. Вижу: то один, то другой подсекает и вынимает из лунки подлещика. Потом метров 30-40 ни одного рыбака и даже следов от лунок нет, а далее вновь засилье. Что делать? Подсаживаться к рыбакам или… и решаюсь сесть в промежутке. Прокрутил три лунки и только опустил мормышку (дробинку с мотылем), как сторожек на удочке – раз, и выпрямился.

Подсекаю – и вот он, подлещик! Опускаю мормышку, опять поклевка, и очередной подлещик в руках. Затем ещё один и ещё. Смотрю, уже со всех сторон стали приближаться рыбаки, но пока они приближались, клев даже усилился, а когда они совсем окружили – прекратился. Я ещё поискал удачных мест, но всё было уже не то. Улов потянул более четырех килограммов, а ловил-то я успешно всего около двух часов.

Дома был праздник. Жена успешно съездила в Липецк, а я вернулся с богатым уловом.

Прошло ещё несколько лет. Как-то я направился за подлещиком к Чернавскому мосту. Конец марта, снега почти нет, но, как всегда, на водохранилище лёд ещё стоит, повсюду сидят рыбаки. Подхожу к мосту и сразу на лёд. А там уже водичка, сквозь которую просматриваются замерзшие следы рыбаков.

Шёл очень осторожно, иногда проверяя надежность льда ледорезом. Наконец, подошел к ближайшему рыбаку. Поинтересовался: «Как дела?». «Нормально», - ответил он и тут же в подтверждение слов вытащил подлещика. От радости я поспешил к первой попавшейся лунке. Только опустил мормышку – поклевка.

Удачно подсекаю, но вытащить подлещика не могу - лунка оказалась очень узкой. Пытался так и эдак, даже рукой – не помогло, и подлещик благополучно сошел. Решил поменять лунку. Их вокруг было много, но я выбрал на этот раз небольшую промоину. Устроился на её краю, поставил ящик. Опускаю мормышку, и опять поклевка. Подсекаю, и в руках подлещик. Удача! Пытаюсь просунуть улов в ящик, на котором сижу, не получается. Пришлось встать.

Повернулся лицом к ящику, открыл крышку, немного отступил и… оказался в воде. Сразу же стал искать возможность, за что бы зацепиться. Подбежали пара рыбаков, которые больше советовали, чем пытались мне помочь, а я продолжал медленно погружаться. И вот, наконец, рука нащупала выступ старой лунки, и это позволило мне потихоньку выползти на лёд. Немного помогли рыбаки. Все обошлось относительно благополучно, на этот раз даже подлещик остался в моей руке.

В заключение совет: не следует рыбачить зимой в одиночку, не теряйте голову в любой ситуации, помните, что лёд – очень скользкая штука во всех отношениях, особенно осенью и весной. Ни рыбьей вам чешуи!

Автор: Игорь Ушатин.

Из кабины трактора Василий увидел прелюбопытнейшую картину: молодой заяц, прижав уши, большими прыжками удирал от нагонявшей его лисы. Когда плутовка готова была схватить добычу, заяц в последний момент легко прыгал влево или вправо и уходил от преследования. Лиса тормозила передними лапами и снова с быстротой молнии нагоняла жертву.

Зрелище так увлекло Василия, что он уже автоматически вёл трактор в сторону смертельного игрища.

Зайчишка начал уставать: его прыжки становились вялыми, сопровождались жалобным криком. Лиса стелилась над убранным полем яркооранжевым листом, загоняла жертву ближе к кукурузным стеблям, чтоб спрятаться от слетевшихся на пир ворон. Наконец замученный погоней заяц споткнулся о глубокие борозды пахоты, издал пронзительный крик и забился в судорожной истерике.

На приближающийся трактор лиса не обратила внимания. А зря.

Василий выпрыгнул из кабины и с монтировкой в руках бежал к кукурузе, куда спешила лиса с тяжелой ношей, пытаясь на ходу отгрызть ушастую голову.

Бежать по пахоте в сапогах трактористу было тяжело, и он сбросил их на ходу. «Авось, не пропадут!» - подумал Василий. Но думал он так совершенно напрасно. Забыл наш герой сказки про коварство лисы. Соревноваться с плутовкой в ловкости он не собирался, поэтому поступил довольно грубо и конкретно: запустил в лису монтировкой. Сразу скажем, что он её потом так и не нашёл.

Трофей, честно заработанный лисой, Василий отобрал-таки. Радостный выбирался из зарослей засохшей кукурузы, прихватив за лапы заячью тушку. В ближайший час он исколесил всё поле в поисках собственных сапог. Они как сквозь землю провалились! Тревожное чувство охватило «охотника». «Жена за сапоги убьёт, - волновался Василий, - ведь она совсем недавно купила их на последние деньги. Скандала дома не миновать. Тут и заяц не поможет.

Скажет: старый дурак, удумал, с кем связаться, и не стыдно было отнимать добычу у животного…» С сапогом в зубах лиса приближалась к зарослям камыша у небольшого болотца. Вот прощально мелькнул её огненный хвост. Другой сапог искать не было смысла. Впрочем, он сам нашелся. Лежал не где-нибудь, а возле гусеницы трактора. Изодранный в клочья и испачканный лисьим помётом. «Когда же успела такое сотворить? – дивился Василий. – Может, она и монтировку унесла?» - лезли в голову отчаянные мысли.

«А ведь так хорошо всё развивалось: думал, зайчатины на три дня хватит. А оно u1074 вон как обернулось.

Дороговато вышло мясо», - ругал себя тракторист, разглядывая голые пятки в протершихся носках. «И носки-то как следует делать не умеют: два раза надел, и уж протерлись…» Недавние азарт и радость сменились досадой на самого себя. Как ехать домой босым? Ребята узнают, засмеют. Нет, надо подальше спрятать добычу и помалкивать про свой конфуз, решил бедняга. Спустя время, он не удержался и поведал историю автору под клятву держать имя в великой тайне.

Рассказ из книги пилота, охотника
и рыболова Николая Шуткина записал: Михаил Волков.

Вечерняя зорька. Снова иду по тропинке через луг к проходу в камышах, где у меня спрятана надувная лодка. В рюкзаке за спиной – несколько утиных чучел. Солнце уже село, и в тишине то там, тот тут слышно страстное призывное кряканье диких уток. Снег почти совсем растаял, и на лугу появилась нежная зеленая травка.

По проходу в камышах выплываю на длинный Г-образный плес, ширина которого около 20 метров. Плес свободен ото льда, но в камышах он еще не растаял и довольно крепкий.

Расставляю по плесу перед выбранной позицией чучела, переплываю плес так, чтобы расставленные чучела были от меня в сторону угасающей зорьки и, вытащив лодку на лед, делаю над ней импровизированный шалаш из подручного материала – камыша и осоки и сажусь на край лодки. Ружье заряжено утиной дробью, я готов к выстрелу.

Минута за минутой потянулось время ожидания. Каждый охотник помнит то время, когда, устроившись в скрадке, терпеливо ожидаешь тот незабываемый момент – в остывающем вечернем воздухе раздастся шум крыльев и, сделав крутой вираж, как всегда чуть в стороне, на воду с шумом опустится крупный кряковый селезень. Призывно крякая, он начинает приближаться к чучелам.

Затаившийся охотник, выбрав удачный момент, нажимает курок, гремит выстрел, и вот на воде уже лежит желанная добыча.

И вот в тот самый момент, когда я совсем размечтался и опустил ружье, откуда-то сбоку на бреющем полете к моим чучелам опускаются два селезня. С некоторым разочарованием вижу, что это чирки-трескунки.

Стараясь делать как можно меньше движений, чтобы не спугнуть их, медленно поднимаю ружье и, выцелив одного, стреляю. Есть! Хотя и не очень завидная добыча, но все-таки приду домой не с пустыми руками.

Снова потекли минуты ожидания.

Утки летают, крякают, но к моим чучелам почему-то не садятся. А сумерки все сгущаются, вот и мушка уже почти не видна. Решаю посидеть еще минут пять и плыть домой.

На небе уже загорелись первые яркие звезды, слегка потянуло ветерком, и по воде пошла рябь. Вдруг в вечерней тишине слева от меня, за поворотом, слышу сильнейший плеск, как будто что-то крупное обрушилось на воду. Вздрогнув от неожиданности, гадаю, что же это было – крупной рыбы здесь нет, а бобры бьют по воде хвостом совсем не так. Затаившись, ожидаю. Краем глаза замечаю движение слева и вдруг вижу, что из-за изгиба плеса выплывает великолепный гусьгуменник. Ружье мое направлено в сторону чучел и, затаив дыхание, боясь пошевелиться, я жду, когда гусь подплывет поближе к чучелам.

Сердце колотится так, что боюсь, как бы его грохот не спугнул осторожную птицу. Боясь повернуть голову, краем глаза слежу за ним. И вдруг, видимо, что-то заподозрив, гусь замедляет движение и, развернувшись, уплывает обратно за поворот. На душе горчайшее разочарование. Ведь такая добыча шла ко мне в руки – и такой облом! Но делать нечего – решаю постоять еще немного: может, хоть чирки прилетят. На всякий случай заряжаю левый ствол крупной дробью.

Проходит еще минут десять-пятнадцать, практически совсем стемнело, когда я услышал едва уловимый плеск. Медленно поворачиваю голову и не верю своим глазам – сквозь камыши вижу, что гусь снова плывет в мою сторону к чучелам! И снова сердце готово выпрыгнуть из груди, и, не шевелясь, я стою и жду. Ствол ружья у меня по-прежнему направлен в сторону чучел, а гусь, доплыв до того же места, снова замедлил ход, сейчас развернется и – поминай, как звали! Больше он может уже и не подплыть на выстрел. Но и стрелять не могу, ведь стоит пошевелиться, и гусь может улететь. Надежда на удачу начинает таять.

Но тут мне неожиданно помогает сама природа. Налетевший легкий ветерок зашевелил камыши, и я медленно повел ружье в сторону гуся, который в опустившейся темноте был уже еле виден. Выцеливаю, изо всех сил напрягая зрение, и в последний момент успеваю выстрелить в уже скрывающегося за поворотом гуменника. С колотящимся сердцем жду, пока ослепленные вспышкой выстрела глаза привыкнут к темноте.

И с ликованием замечаю на воде темное пятно. Спускаю на воду лодку, торопливо подплываю и вынимаю из воды крупного гуменника. Вот это добыча! Сидел на уток – а добыл гуся! Вот что значит переменчивая охотничья удача. Собираю чучела и плыву к берегу. По дороге гадаю – что же привело этого одинокого гуся мне под выстрел? На берегу встречаемся с Игорем.

У него в руках – кряковый селезень.

Видели бы вы, как он удивился, увидев добытого мною гуся... Но охота такое дело – кому как повезет. Сегодня – мне, а завтра, может быть, ему.

Автор: Александр Северин

Источник: «Воронежская неделя», №28 (1961), 14.07.10г.