Встреча.. Воронежский Израиль

30.07.2010

Всего лишь два часа понадобилось, чтобы на редакционной машине из Воронежа добраться до Земли обетованной.

- Лихо! – восторженно бросил фотокорреспондент «Коммуны» Михаил Вязовой, ступая по иссиня-черной натоптанной и иссушенной солнцем дорожке и внимательно оглядывая открывшуюся местность. Приостановился, прикинул время, затраченное на поездку, и подытожил: – За эти же два часа мы могли бы на Земле обетованной добраться от Иерусалима до Мертвого моря. Туда и обратно. Но это – у них! Там совсем другие расстояния… А главное – другие дороги, не чета нашим.

Все же остальное здесь было, как и в Эрец-Исраэль, то есть в стране Израиль. Было очень жарко, словно в русской печи, в которую хозяйка собралась сажать хлеб.

Чуть ли не дотла выгоревшие облоги и взгорки не радовали глаз: от нещадного солнцепека травостой побурел и превратился в жалкое подобие себя.

Чуть поодаль, на взгорке, дубовая рощица, появившаяся здесь лет сто десять назад и словно монолитная стена, окрашенная в темно-зеленый цвет, защищала поселок от ветров. А на самом краю некогда большого поселка течет речка, такая же узкая и мелкая – в некоторых местах ее можно перейти вброд, – как Иордан.

Не хватало только фисташковых деревьев да зарослей папируса в пойме речки Токай.

Вместо же колючего ракитника вовсю бузовал чертополох.

Дорога в поселок Израильский. Фото Михаила Вязового.

Навстречу нам шел внушительного роста и борцовской фигуры человек в черном подряснике – отец Иоанн. Единственный, кто на сегодня имеет прописку в поселке Израильский. Еще два года назад их было здесь трое. В своих избушках обитали две старушки – баба Настя и баба Дуся. Обе набожные, богомольные. Отец Иоанн как мог помогал обеим, но вышел срок, вконец одолели болезни и немощь, и потому первую из старух забрала к себе в Эртиль племянница, а вторую – дочь в Воронеж.

- Баба Настя Федулова родилась в 1928 году, – рассказывает заместитель главы Администрации Эртильского района, он же – историк-краевед и автор книги «Эртиль: грани веков» Валерий Платонов. – Как раз в тот год, когда самому поселку Израильский исполнился год. С детства была инвалидом, ходила – словно ногами загребала. Но отличалась прозорливостью, будто насквозь человека видела.

Отец Иоанн. Фото Михаила Вязового.

Платонов – удивительный знаток истории своего района и к тому же замечательный рассказчик.

- А откуда в наших-то, исконно русских, местах такое название? – спрашиваю Платонова.

- Когда в 1927 году сюда перебрались из соседней Тамбовской губернии из Новой Деревни первые переселенцы, то их, естественно, на базарах и торжищах стали спрашивать: «Откуда вы приехали?. А те с улыбкой отвечали: «Из рая». Места здесь действительно под стать райским: чернозем – мощный, воткни ветку – яблоня вырастет; речка, дубовый лес. Одним словом, благодать! А так как произносилась фраза «из рая» с особенностями местного говора и на одном дыхании, то «из рая» превратилось в «Израиль». Так и пошло: «Живем мы в Израиле». Ничего властям не оставалось, как и поселок так назвать – Израильский.

Базировались здесь когда-то два колхоза, точнее – один, но назывался он по-разному: сначала – имени Куйбышева, а потом его переименовал в имени 60-летия Октября.

- Опять-таки, все получается, как в Израиле, – говорю я Платонову и отцу Иоанну. – Там ведь и по сей день сельский народ в киббуцах живет, а по-нашему – в колхозах.

- Э-э, нет!.. – почти в один голос оба они запротестовали. – Ты не прав! Киббуц – это коммуна, у них там все общее: и орудия, и средства производства, а зарплаты как таковой нет. Колхозы у них по-другому называются, – просвещают меня мои собеседники, – мошавы. Там в поселках у каждой семьи есть свой дом и сельхозучасток.

Так, ну и так. Им виднее.

У нас тоже хозяйства крепкие были. Были, да сплыли…

Уже в наше, постсоветское, время произошёл случай из разряда казусов. Звонит Валерию Платонову в очередной арабо-израильский конфликт с телеканала НТВ журналист и спрашивает: «Как еврейское население поселка Израильский относится к разразившемуся конфликту?» «А никак не относится», – отвечает Платонов. «Почему так? – не унимается телевизионщик. – У них что, нет своей позиции?». – «Просто населения у нас там нет, ни еврейского, ни русского».

Отец Иоанн здешние колхозы не помнит. Он только лет девять, как живёт в Израильском.

- Что в такую глушь потянуло? – спрашиваю его.

А чуть поодаль от нас пчёлы, как ошпаренные, роятся у ульев. Рядом – омшаник; а там и тракторок стоит, и «Нива».

- Почему глушь? – отвечает монах с улыбкой. – Здесь легко дышится и глубоко, ненатужно думается.

У отца Иоанна, как и у всех, была мирская жизнь. В той жизни он служил в армии, строил БАМ, работал по строительному делу и у себя на родине, в украинском селе под Киевом.

- Хохол я, хохол!.. – добродушно смеется отец Иоанн. – Нас – восемь детей у отца-матери. А колхоз в передовиках ходил. Председатель Золотую Звезду Героя Социалистического Труда получил. Среди коммунистов много хороших людей было.

Отец Иоанн ведёт натуральное хозяйство. Рядом с домом, который достался ему от лесника, растёт всё, что душе угодно: от картошки и морковки до арбузов и дынь. Кроме хлеба. Последним выручает руководитель колхоза «Маяк», СХА – по-нынешнему, Николай Николаевич Вуколов. О нём отец Иоанн говорит в превосходной степени. Как о хозяйственнике-руководителе.

Да и не только он один так считает. Вуколов – той ещё закваски председателей-радетелей. Пусть в «Маяке» зарплаты не столичного размера, но зато работа есть на всех, а значит, никто не едет на сторону на заработки, не мыкается по углам, а все живут дома и получают стабильно гарантированные деньги.

- Чем бы вас угостить? – вопрошает отец Иоанн. – А вот чем – экологически чистой дыней.

И тут же с грядки в его руках оказывается жёлто-прежёлтая, ребристая, словно собранная из отдельных долек, дыня.

- Как мёд, сладкая, – лукаво улыбается он.

И тут же в его руках откуда-то оказывается кружка, до краев заполненная свежим, но уже тяжело-тягучим темным медом.

- Никак из лесного разнотравья? – спрашивает глава Александровского сельского поселения Сергей Шелдяев. – Хотя тут, я знаю, неподалеку и гречиху сеяли…

- Есть и то, и другое, – соглашается отец Иоанн.

К Богу он пришёл почти тридцать лет назад. Заболел, и заболел серьезно. Начал молиться, и с Божьей помощью одолел хворь.

- И вразумил меня Всевышний, так я и пришёл к Богу.

В «Книге мудрости» Саида Бен-Бабшада записано: «С познанием Бога откроется Истина – вот тот путь, по которому Мудрость всегда нас ведёт».

День в поселке Израильский начинается рано, в четыре утра, с молитвы. И потом будут молитвы – днем и вечерняя. У образов с отцом Иоанном молятся и паломники-богомольцы, которые нет-нет, а заходят сюда. Помогают в трудах праведных: с тем же огородом управляться, заготовить запасы на зиму, сено покосить, ульи в омшаник снести. Да мало ли…

…Рядом с избушкой бабы Насти Федуловой, прямо напротив двери, – колодец. Вода – из родников, а такая ледяная, будто из подтаявшего айсберга понабежала. Пьёшь – и не напьёшься: до того целебно и вкусно! Из той же «Книги мудрости» пришли на память две строки:

Любые недуги поток её вылечит вмиг,
И вечную юность дарует целебный источник.

Из избы потянулся кошачий выводок – кошка и шестеро котят. Пушистые и сытые.

На стене как висела, так и висит «Ежедневная молитва». Правда, от времени выцветшая, но не утратившая силы духовного слова.

Мы возвращались к редакционной машине той же самой дорогой. Провожал нас отец Иоанн. Потом он чуть приотстал, приостановился и перекрестил нас. Как и подобает русскому православному священнику. Теперь наш путь из Израильского лежал в Воронеж.

поселок Израильский, Эртильский район Воронежской области.

Автор:Виктор Силин.

Источник: «Коммуна», № 110 (25541), 30.07.10г.