Театр. Очищение страданием

11.03.2010

Не всякий режиссёр решится обратиться сегодня к древнегреческой трагедии. Скорее, поставит какую-нибудь современную её модификацию. Не те времена, не те страсти. Но создатель и художественный руководитель Воронежского Камерного театра Михаил Бычков привык ставить и решать сложные задачи.

Театр для него – не пустое развлечение и не мнимая многозначительность, а поиски ответа на мучительные вопросы жизни. Задавали их себе древние греки, задаем и мы, несмотря на разделяющие нас 25 веков.

Древний грек, приходя в театр, знал легенды и мифы, по которым создавались великими драматургами эти трагедии. Интерес составлял замысел сочинителя: как повернет он знакомые события, как истолкует смысл мифа? Сходные чувства испытывает и современный зритель, хотя с мифом мало кто знаком. И самая первая задача постановщика - сделать повествование понятным. Композиция объединяет две трагедии Еврипида под теми же названиями: «Электра» и «Орест».

Вторая же задача - рассказать эту историю языком современного театра, но не путем насильственного осовременивания, как это часто теперь делается, а исходя из замысла самого драматурга. На мой взгляд, Михаилу Бычкову блестяще удалось и то, и другое.

Занавеса в Камерном нет, и зрителей встречает экран, на котором высвечено женское лицо с закрытыми глазами. Гаснет свет - и глаза открываются. Это – как удар, некоторые даже вскрикивают. И с этой первой минуты внимание зрителей уже приковано к действию, и оно ни на минуту не ослабевает, так высок трагедийный накал.

Сначала вокруг стола рассаживаются все действующие лица в белых балахонах и масках, а артист Андрей Новиков читает пролог. Читает нарочито бесстрастным голосом, как голос самой Судьбы. Затем все покидают сцену, а Новиков быстро и неуловимо преображается, становясь ниже ростом, с чуть прихрамывающей походкой, теперь он – микенский пахарь, бедняк, живущий в жалкой лачуге с царской дочерью Электрой. Её выдал за него отчим, Эгисф, желая унизить. Но бедняк-пахарь чтит горе Электры и не делит с ней ложе (хотя артист тонко, штрихово прочерчивает линию восхищенной любви своего героя).

С первого появления Электра (Екатерина Савченко) вся – как натянутая струна. Воплощённое горе, униженная, но не раздавленная, с сухими глазами, поглощённая мыслью о мести, она всё же находит какие-то тёплые слова для человека, которого считают её мужем. Их разговор, абсолютно бытовой – о воде из колодца, о тяжелой работе пахаря, удивляет своей обыденностью и радует узнаваемостью тех примет жизни, которые не изменились за 25 прошедших веков.

Но вот на сцену выходит Хор – непременный атрибут древнегреческой трагедии. В спектакле это четыре женщины в серых одеждах, такого же цвета полумасках, а в руках у них большие чёрные блокноты, напоминающие ноутбуки («Книги судьбы»?). Их слова, обращённые к Электре, произносятся с теми же беспристрастными интонациями, с которыми говорился пролог. Так же бесстрастны их лица.

На этом контрасте живого, будничного, трепещущего и потустороннего, лишённого всяких примет жизни и выстраивается действие. Впечатление, что это тот самый параллельный мир, который мы видеть не можем, но который незримо направляет нас.

Появляется Орест – брат, которого Электра так ждёт, чтобы осуществить наконец месть над матерью – Клитемнестрой и её любовником Эгисфом, убившими их отца. Орест (Борис Алексеев) так беззащитно юн, что сердце сжимается от мысли, что ему предстоит. А Электра ни в чём не сомневается, радостно приветствуя брата. Правда, потом, заманив мать и уже готовясь открыть дверь своей хижины навстречу карающему мечу Ореста, она вдруг преграждает ей путь, поражённая теплотой её интонации, обращённой к ней, дочери. Но Клитемнестра (Елена Лукиных) вдруг с кривой улыбочкой вспоминает об Эгисфе, который ждёт её на каком-то празднике, и лицо Электры вновь становится каменным.

Месть свершилась. Всё существо Ореста потрясено грехом матери – убийством. Электра неотлучно при нём, поддерживая и ободряя. В Микены прибывают брат Агамемнона Менелай (Вадим Кривошеев) с женой, прекрасной Еленой (вторая роль Елены Лукиных), и царь Спарты Тиндар (Народный артист РФ Анатолий Абдулаев), отец Клитемнестры и Елены. Надо решить, какое наказание понесут Электра и Орест. Гневные тирады Тиндара наталкиваются на уклончивые, невнятные рассуждения Менелая. По сути, оба они уже отреклись от измученных детей, их волнует теперь только трон Микен. И поняв всё, Электра и Орест решают защищаться сами.

Прямо на наших глазах происходит их перерождение. Из детей, раздавленных непосильным преступлением, они превращаются в мстителей, опьянённых кровью: заманивают и убивают Елену, берут в заложники её дочь Гермиону (Людмила Гуськова), угрожают поджечь царский дворец. Эта жуткая вакханалия поражает современностью звучания, удивительным образом сопрягая далекую античность с нашим непростым веком.

В соответствии с канонами трагедии, все узлы разрубает deus ex machina, то есть «бог из машины» в буквальном переводе, в данном случае - бог Апполон (снова Андрей Новиков), диктуя действующим лицам свою волю.

Сцена из спектакля «Электра и Орест».

Вневременность действия подчёркивается и сценическим пространством, где античная колонна с маской убитого Агамемнона соседствует с обычными ящиками, которые можно встретить у каждого магазина, – из них легко выстроить и хижину, и дворец (сценография Николая Симонова). Той же цели соответствуют и костюмы Ольги Резниченко, совмещающие разные стили и эпохи, начиная от кроваво-алого плаща Клитемнестры до пятнистых спецназовских костюмов Электры и Ореста в заключительной сцене.

Все актёры играют с огромной самоотдачей, выразительны даже маленькие бессловесные роли. Некоторым досталось по две роли, и они абсолютно не повторяются, находя для каждой свои краски. Как всегда, очень ярок А.Абдулаев - и в роли громоподобного Тиндара, и в роли пьяненького старика ,бывшего воспитателя Агамемнона, узнавшего Ореста первым. Доброго слова заслуживает и Заслуженный артист РФ Юрий Овчинников в ролях Эгисфа и Фригийца.

Открытием (для меня, во всяком случае) стала Елена Лукиных, играющая обеих сестёр – Клитемнестру и Елену. Внешнее сходство, разумеется, налицо, но мрачная, несущая тяжкий груз мужеубийства Клитемнестра так не схожа с трепещущей бабочкой Еленой! Надо обладать большим мастерством, чтобы практически в двух выходах так проникновенно создать образ.

Высокие чувства рождает только великая драматургия. Воронежские зрители как-то подзабыли об этом, ибо нас в последнее время стараются больше развлечь, отвести от мрачных мыслей. Но древние-то понимали, что понятие катарсиса, то есть очищения через страдания, и есть самое ценное, что остаётся после спектакля.

Камерный театр напомнил нам об этом.

Автор: Людмила Романова, театровед.

Источник: «Коммуна», № 34 (25465), 11.03.10г.