Земляки. «Так и пашем всю свою жизнь»

Анатолий Шиянов, доктор технических наук, профессор, ректор Международного института компьютерных технологий. Председатель Совета ректоров негосударственных вузов г.Воронежа. Заведующий кафедрой робототехнических систем ВГТУ. Академик ВАЭН. Академик Академии проблем качества и член-корреспондент Академии электротехнических наук. Ему присвоены звания «Заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации», «Почётный работник высшего профессионального образования России». Награждён орденом Почёта и другими наградами.

Мы познакомились в начале 90-х. Тогда Россия открыла границы, к нам хлынул поток импортной техники, и все почувствовали её колоссальные возможности.

У профессора Шиянова горели глаза. Он был одержим идеей создания в Воронеже принципиально нового, межвузовского учебного заведения, где готовились бы кадры по современным компьютерным технологиям. Инициатива принадлежала академику В.Н.Фролову, профессору Э.Р.Гольнику (ВГТУ), известному учёному, физику-ядерщику С.Г.Кадменскому (ВГУ).

Учредителями выступали госуниверситет, «политех», строительный, ВОИПКРО, Московский станкоинструментальный институт. Идею поддержали городская администрация и все крупнейшие предприятия региона: Нововоронежская атомная станция, авиационный завод, Россошанский химкомбинат, Новолипецкий металлургический…

Шиянову поручили воплотить этот проект в жизнь. Человек загорелся! Он был – весь движение, весь скорость. Он летал… И вот, спустя почти 20 лет, мы беседуем в его ректорском кабинете.

- Анатолий Иванович, а вы абсолютно не изменились…

- Хочешь, открою секрет долгой молодости? У меня ротвейлер Гай. Я с ним ежедневно прохожу 7-10 километров. В любую погоду.

- Сколько ему?

- Шесть лет.

- Вот, оказывается, где собака зарыта!..

- Вообще, я очень люблю движение и могу ездить на всём от велосипеда до танка: комбайн, трактор, легковая автомашина, грузовик, коньки, ролики, лыжи. И играю во всё: шашки, домино, теннис.

- Интересно, где это вы к роликам и теннису пристрастились? Неужели в богучарской своей деревушке?

- И в ней тоже. Да и не стал бы я называть Липчанку деревушкой. Раньше это было село в 500 дворов, вокруг десять хуторов, церковь своя, школа-семилетка.

- Семья большая?

- Три сестры и я, младшенький. Мать работала в колхозе, отец погиб на фронте. Он и воевал-то всего полгода: в июле 41-го призвали, а в декабре уже похоронка пришла. Погиб под Москвой. Как нам сообщили, «красноармеец Иван Иванович Шиянов погиб у деревни Никольское и похоронен в палисаднике между двух берёз». В этом году узнал через Министерство обороны, что отца и многих других бойцов перезахоронили в братской могиле под Солнечногорском. После юбилея собираемся с сыном туда поехать, отвезём землю Липчанки. Я, кстати, рядом с могилой матери памятник отцу давно сделал.

- Что вам больше всего запомнилось из детства?

- Запомнились рассказы матери о том, как её с детьми фашисты бросили в лагерь под Кантемировку, готовили к угону в Германию. Мне-то всего год был с небольшим.

Запомнилось, как в шесть лет (!) я начал работать в колхозе имени Жданова. Меня официально зачислили в полеводческую бригаду разносчиком воды. Женщины, помню, вяжут снопы, а я с ведром и кружкой с пяти утра до десяти вечера босиком по стерне в сорокаградусную жару разношу воду. У нас, ребятишек того времени, каникул не было. Мы все работали: пастухами, грузчиками.

Возили зерно, грузили силос. Вечно голодные и холодные. Печь топили высохшими корешками от подсолнухов, собирали перекати-поле…

- Не из детства ли этот запас прочности?

- Возможно. После липчанской семилетки мы, человек 20, ходили в Радчинскую среднюю школу – шесть километров в один конец. Посчитай, сколько пройдено! Но, замечу, так все тогда жили. Трудодни, голод, безотцовщина.

- Первые конфеты помните?

- А как же! Это были ириски. Я купил целый пакет, ел до тошноты.

- Сколько же лет вам было?

- Семнадцать.

- Солидный возраст!

- По деревенским послевоенным меркам, очень солидный. Я уже был помощником в семье, единственным мужиком. Уже шоферил, возил на бортовой машине зерно. Учёба в ДОСААФ после школы была формальностью – ради получения прав.

- И как я понимаю, ради получения армейской специальности?

- Совершенно верно, система «ДОСААФ – армия» работала в те годы чётко. Конечно же, меня призвали в автороту (Бакинский военный округ). С целины к нам в часть попал «ГАЗ-63», над которым я повозился, «поколдовал», отмыл до блеска. С этой машиной я потом и служил, не расставался: сначала в жарком Азербайджане, потом на Урале. Вокруг Челябинска создавался щит и ракетных комплексов. Мы строили шахты. Жили в палатках. На снегу. В лесу. Морозы – ниже сорока. Машины, бывало, по несколько часов заводили.

- Вы так рассказываете о своей армейской службе, будто это не тяжёлая работа, а романтика!..

- Доля истины в этом есть. Благодаря армии я увидел удивительные места (один Чебаркуль чего стоит!). Солдаты, офицеры в то время были другие, многие служили по призванию. Скажу так, когда мне дали отпуск и я приехал домой, в моём сознании произошёл перелом. Я понял, что не хочу возвращаться в свою деревню. Март, грязь, сплошное пьянство… С чердака я достал свои школьные учебники математики, физику Пёрышкина и, вернувшись в часть, стал по ночам заниматься.

Во время вступительных экзаменов мне давали увольнительные, и на последнем году службы я поступил в Златоусте на вечернее отделение по специальности «Электропривод и автоматизация промышленных установок» Челябинского «политеха».

Демобилизовали меня досрочно. Я поступил в прокатный цех металлургического завода электриком.

- И так крестьянин превратился в пролетария…

- Здесь я понял истинный смысл слова «рабочий». Представь: Демидовские заводы, непрерывное производство, мастера высочайшего класса. Рабочие-прокатчики поразили меня своей независимостью, чувством собственного достоинства. Они пороли правду-матку, невзирая на авторитеты. Критиковали директора, парторга, друг друга. Для меня завод стал школой жизни и справедливости.

- А как вчерашний школяр справлялся с учёбой в институте?

- Поначалу трудно было, многое забыл после школы. Но я так стремился учиться, так «горел», что быстро наверстал упущенное и даже стал отличником. Делал научные доклады, меня пригласили на кафедру электропривода лаборантом, читал физику на подготовительных курсах. Время учёбы пролетело, как одно мгновение.

- Диплом, конечно же, был с отличием?

- И диплом с отличием, и направление в аспирантуру. Если бы ты знала, как для меня, деревенского паренька, звучало это слово – «аспирантура»! Это что-то недосягаемое, волшебное…

- Здесь, помнится, вы делаете крутой вираж и возвращаетесь с Урала в Воронеж. Почему?

- Зов крови (смеётся). Я обошёл несколько предприятий. Меня везде брали, предлагали неплохую зарплату, обещали квартиру. Но мысль об аспирантуре была сильнее. Я пришёл в «политех». Мне предложили 90 рублей зарплату. Жилья, естественно, не предвиделось. Но я согласился. Правда, проректору Петру Антоновичу Баскутису задал вопрос: «А какие у меня перспективы?» Проректор посмотрел на меня пристально и ответил: «Анатолий Иванович, ваши перспективы – в ваших руках. Возможно, через 10 лет вы будете у нас проректором…»

Заметь, этот разговор состоялся в августе 68-го, а в августе 78-го я был назначен проректором Воронежского политехнического института. Ровно через десять лет.

- Сколько же лет вы работали в этой должности?

- 27. Из них 13 заведовал кафедрой электропривода, затем создал новую кафедру робототехнических систем. (Я ею до сих пор заведую. На ней работают мои ученики).

Плюс защита кандидатской, потом докторской диссертаций, партийная, общественная работа, приёмная комиссия, да много всего. К тому же в составе Комиссии Министерства образования я проверял вузы России (не менее 50 раз). Это расширяло взгляд, я многому научился, и этот опыт помог нам создать институт компьютерных технологий.

- Что было самым трудным?

- Первые шаги. В 90-х рухнула промышленность. Рассчитывать на поддержку в том объёме, который первоначально нам обещали, стало невозможным. Мы по крупицам создавали материальную базу, учебные пособия, искали первых студентов. У нас было преимущество только в том, что мы открывали специальности, которых не было в других вузах. Было очень непросто.

- Сегодня в это верится с трудом. Такой корпус отгрохали! Общежитие, слышала, начинаете строить…

- Да, на двести мест. У нас нет лишних денег, поэтому строим сами. Я настолько вник в это дело, что умудряюсь в два раза удешевлять строительство. В Липецке нам выделили землю, мы там филиал отстроили: любо-дорого посмотреть.

- А где работают ваши выпускники, Анатолий Иванович?

- У нас договоры с «Воронежэнерго», атомной станцией, для них готовим целевиков. С концерном «Созвездие», Сбербанком. Там же ребята проходят практику. Заключили договор с Ираком на подготовку и переподготовку кадров. Начали сотрудничество с одним из американских университетов. Как только развернёмся, сразу приглашу тебя об этом написать. Это будет новое слово в высшем образовании Воронежа. Мы открыли в институте конструкторское бюро, уже выиграли первый тендер…

- Конкурентов рядом с собой не боитесь?

- Да что ты! Меня никогда не смущали умные, сильные замы. Я всегда стремился самых лучших под крыло собрать.

- А глаза у вас, Анатолий Иванович, как и 20 лет назад, горят! И «вместо сердца – пламенный мотор».

- (Смеётся). Иначе нельзя. Просто не умею иначе. Понимаешь, мне никогда ничего не давалось даром, всё зарабатывал колоссальным трудом. И я, и пацаны-одногодки с ранних лет понимали: чтобы выжить, нужно пахать, ведь у моего поколения никого за спиной не было. Никакой поддержки! Так и пашем всю жизнь, уже в привычку вошло.

- С юбилеем вас, с 70-летием, профессор!

- Какие наши годы!

Беседовала Лариса Дьякова.

Источник: «Коммуна», № 121 (25552),20.08.10г.