«Любви полвека – не помеха»

- А вот и наши молодые идут, - оживляются соседки, едва завидев Степановых. – Скажи, что твои двадцатилетние! За ручку держатся, словно боятся, что их кто-то разлучит. А ведь у каждого уже правнуки народились.

К таким пересудам Ольга Ивановна и Сергей Васильевич Степановы привыкли настолько, что не слышат их. Одни смеются над ними, покручивая пальцем у виска. Дескать, пора о вечном думать, а они всё туда же, в любовь ударились. Другие смотрят с уважением – не каждый в такие годы счастьем светится.

Болячки всевозможные, накопленные за трудовые десятилетия, житейские невзгоды, что ни говори, дают о себе знать. А эти, словно полсотни лет скинули, всюду вместе. Смотрят друг на друга – не насмотрятся, словно только поженились. Разве что на улице не целуются прилюдно, как нынешние молодые…

Ольга с Сергеем дружили ещё с детства. Вместе с друзьями в школу бегали, взрослым на полях помогали, в походы ходили, на рыбалку. Но вдруг Оля заметила, что сердечко начинает биться сильней, едва завидит Сергея у калитки своего дома. Сама понять не могла - отчего такое, а спрашивать боялась: вдруг мама, разрывающаяся между колхозной работой и домашней, сгоряча отругает, или подружки на смех поднимут.

И Сергей терялся в догадках – отчего больше ни на кого смотреть не хочется? Только её бы слушал целыми днями, на неё одну смотрел бы. Кто о таком с родителями говорит? У них всё – производственные планы, субботники, воскресники, борьба за урожай. Друзьям сказать? Того и гляди, кто болтливый окажется. Пропесочат на комсомольском собрании, как не понимающих политику партии и правительства. А затем кумушки невинную девушку по селу ославят.

Когда осознали, испугались ещё больше. 55-й год на дворе. Всё ломается, от всего привычного и дорогого сердцу отрекаться заставляют. Иностранцы в страну приехали. Дух свободного мира привезли. Но когда русскому народу о свободе думать? Работать надо. Пятилетку выполнять в три года, зерном полмира обеспечивать. Всё остальное – баловство, чушь, блажь. Происки империалистов. Так думали почти все – и продолжали жить по-прежнему. В труде и заботе.

Через два года Ольга и Сергей закончили школу и по комсомольскому призыву остались работать в родном селе. Она – на ферме, он – в поле. О своей неземной любви никому по-прежнему не говорили. Ещё через год Сергея призвали в армию.

- На проводинах и поцеловались первый раз, за березами укрывшись, - вспоминает Сергей Васильевич. - О другом, запретном, старались и не думать. Полжизни, как тогда казалось, предстояло провести в разлуке.

- Полвека и провели врозь, - поддерживает мужа Ольга Ивановна. – Кто ж знал, что так всё сложится? Мы и подумать не могли, что встретимся в следующий раз чужими людьми.

Уехал Сергей служить в Читинскую область. Месяц – другой прошёл, а он всё никак привыкнуть не может к климату: влажному, субтропическому. Оттого и болеть начал, по госпиталям мотаться. А там сестрички молодые, симпатичные вокруг вьются. То лекарства принесут, то на процедуры позовут, то просто так вечером придут в палату слушать о дальних краях. Шутка ли: паренёк весь Советский Союз проехал, из Воронежской области, что совсем недалеко от Москвы, сюда добрался.

Одна из них – Настёна – больше всех Сергеем интересовалась. Как учился, как жил с родителями, с кем дружил, осталась ли зазноба в родном селе. Всё ей было интересно. Сергей к скрытности приучен не был, потихоньку всё о себе и рассказал. И про Олю, которая ждёт его, тоже. Медсестричка тогда посмотрела на него, как будто первый раз увидела, и говорит: «Такого ладного парня любая ждать согласится». И ушла в процедурную.

Сергей написал письмо Ольге и попросил Настёну отправить его после смены. Так многие парни в госпитале делали. Прошёл месяц. Сергей находился в своей части, когда пришёл ответ от Ольги. Прочитал – и ничего не понял.

- Я написала, что не буду мешать их счастью, что наша любовь, видно, была детским увлечением, незачем о ней вспоминать, - Ольга Ивановна гладит мужа по руке, словно извиняясь за свою хорошую память. – И больше ни слова. Мне бы посоветоваться с мамой… Она бы объяснила, на что девушки способны, если задумают парня отбить. Что не всему написанному верить надо, лучше сердце своё послушать, дружку милому слово дать сказать.

А тогда мама, глядя на покрасневшие от слёз глаза дочери, несколько раз пыталась выяснить их причину. Ольга выкручивалась как могла. Мама перекрутила в памяти всех друзей Ольги. Вроде ни с кем дочка по вечерам не гуляла, у калитки не стояла. Ни на кого из парней деревенских всёзнающие соседки не указывали, приписывая роль сердечного дружка её старшей дочери. Потом и думать перестала, забот и без того хватает.

А девушка страдала не на шутку. Письма, приходящие от Сергея, рвала, не распечатывая. А тот понять не мог, что случилось с Ольгой, отчего так переменилась она к нему. Месяца через два написал друзьям, как бы между прочим спросил про Ольгу. Когда прочитал ответ, что весела, как всегда, о нём и не вспоминает, удивился.

Настёна между тем вокруг так и вьётся. То как будто случайно на встречу попадётся, то словно невзначай возле КПП окажется в день его увольнительной. То в кино надоумит сходить, то в парке погулять, то предложит вечером домой проводить. Не заметил сам, как привык к ней настолько, что даже иногда начинал скучать, когда день-другой не видел её…

- Отслужил, женился и остался там же. - Сергей Васильевич подливает мне чай. – Родители на свадьбу не приехали, всё не могли простить: как без их согласия расписаться решился, да ещё не на своей, не из нашей деревни. Только через три года, когда уже старшая дочка родилась, приехали к нам в гости. Тогда же, рассказывая последние деревенские новости, сообщили, что Оля одна из всего нашего класса живёт в городе, вышла замуж, что годовалый сынок у неё.

Пусто стало как-то на сердце после их слов, вышел на улицу, покурил, да и в дом вернулся. Что теперь страдать-то? Семьи рушить, детей сиротить? Да и она ведь сама написала, чтобы жил как хотел.

Вот так и шла жизнь. Друг о друге узнавали только от родителей: как детей рожали и растили, как женили и замуж выдавали, о внуках, которые вскоре не замедлили появиться на свет.

Потом ниточка оборвалась. Первой покинула этот мир мама Ольги Ивановны. Следующей зимой Сергей Васильевич похоронил мать. А летом, приехав на похороны отца, неожиданно для себя на улице встретил Ольгу. Она каждое лето проводила здесь отпуск, сначала с детьми, теперь с внуками. Жила в стареньком доме, где сама выросла (брат с сестрой её обосновались в Москве и о родном селе, казалось, забыли).

Встретились, словно чужие, обменялись общими фразами, ничего незначащими словами. Перед отъездом Сергей решился вспомнить прошлое. Показала Ольга ему то злополучное письмо. Изменился в лице, когда узнал почерк жены. Но что они могли уже изменить? Решили жить по-прежнему, только адресами обменялись на всякий случай.

Двадцать лет пролетело, прежде чем они смогли встретиться вновь. Перед этим Сергей Васильевич написал Ольге Ивановне, что год назад овдовел, внуки уже детей народили, живут сами по себе и в нём не нуждаются. С замиранием сердца ждал ответ. А как получил, купил билет на самолёт.

Оказалось, что Ольга Ивановна после развода с мужем к тому времени уже лет десять как жила одна. Нянчила правнуков, помогала детям и внукам в домашних хлопотах. Ворошить пережитое не стали, говорили о нынешних делах, заботах. Когда Сергей Васильевич предложил Ольге Ивановне жить вместе, она долго раздумывать не стала. Сказала только: «Переезжай ко мне, от семьи далеко не уеду».

Обосноваться решили в своей родной деревне. Квартиру в городе отдали Олиной внучке.

- Вот так и живём, - улыбаются Степановы. – В молодости не сложилось, зато сейчас – душа в душу. Свадьбу играть не стали, расписались в загсе, родню на обед пригласили. Дети не противились, узнав о нашей истории. Внуки до сих пор удивляются: неужели можно через полвека пронести любовь? Им-то кажется, что после шестидесяти только и делать, что о болячках и думать. А мы и на огороде, и с живностью управляемся, и в Воронеж на премьерные спектакли выбираемся. Словно второе дыхание открылось. Настоящей любви ведь полвека – не помеха…

Автор: Тамара Гашимова.

Источник: «Коммуна», № 136 (25567), 17.09.10г.