Великая Победа в лицах. Крутые виражи Михайлова

- Когда я рассказываю о том, что стал лётчиком на войне, не заканчивая лётной школы, никто не верит, - говорит Алексей Михайлович Михайлов. – Но это действительно так.

Алексей Михайлов. Фото Михаила Вязового

Слушаешь военные рассказы Алексея Михайловича - и невольно начинаешь задумываться: а не привирает ли рассказчик? То он подводник, то морской пехотинец, то лётчик. Но стоит открыть фотоальбом - и понимаешь: да нет же, всё правда! Вот он, на снимке, - бравый военмор Михайлов в кругу друзей после окончания учебного отряда. Дата стоит:1939 год. И приписка: Севастополь.

- Когда я получил специальность «торпедист-минёр», меня направили во 2-ю бригаду подводных лодок Черноморского флота, – вспоминает Алексей Михайлович. - А здесь распределили в экипаж подводной лодки «М-33», моряки называли их «малютками». На этой подводной лодке я и встретил 22 июня 1941 года. День, который разделил нашу жизнь на «до» и «после».

В ноябре 1941 года Военный Совет Черноморского флота получил указания о выводе из Севастополя не нужных для его обороны сил флота, в их числе и «М-33». Вместе с другими подводниками Михайлов сошел с корабля, чтобы на суше бить врага. Пришлось ему в срочном порядке осваивать пехотную науку побеждать.

В январе 1942 года в заснеженных болотах под Старой Руссой в составе 235-й стрелковой дивизии разведчик Михайлов примет первый бой. Солдатскую медаль «За боевые заслуги» получит он из рук командира полка за немецкого «языка», в котором так нуждалось командование.

- Трудно это было сделать. Линия фронта стабилизировалась, все подходы были заминированы и пристрелены. Людей теряем, а «языка» не можем взять, хоть тресни. И всё же удалось это сделать. Вблизи фашистского переднего края стоял наш подбитый танк. Из него фрицы по ночам ракетами освещали нейтральную полосу. Ясно, что зимой в мороз в танке долго не просидишь. И они вынуждены были часто меняться. Вот при смене их мы и решили взять «языка». Одного повязали, когда тот пришёл на пост, а другого выманили из танка. Замотали немцам головы халатом, чтобы не кричали, уложили в фанерную лодочку, которую всегда брали с собой, привязали и потащили.

А как же всё-таки попал в авиацию пехотинец Михайлов?

Первые уроки в изучении самолёта ему преподал его друг Саша Волынский. Тот до войны закончил аэроклуб, летал на аэроплане. И в одно прекрасное время Волынский «обрадует» Михайлова известием, что он написал письмо Верховному Главнокомандующему Сталину, чтобы тот распорядился направить их в авиацию.

- Меня аж пот прошиб, несмотря на мороз, - вспоминает Алексей Михайлович, – Сталину письмо?! Всё, готовь сухари. А главное, при чём тут я, не имеющий никакого отношения к авиации?.. Ладно, он летал, а я только в книгах читал об авиации. Накричал на него. А он спокойно так говорит: «Да всё равно никого ответа не будет. Успокойся». А через некоторое время командир полка строит всех нас и вызывает из строя Волынского и меня. Ну, думаю, хана! Высказал комполка всё, что думает о нас, и влепил строгий выговор, пообещав, если что-то подобное повторится, отправит в штрафбат.

Но неожиданно авиационный вопрос вновь всплыл. Вышел приказ - всех, кто учился в аэроклубах, имел лётную практику, вернуть в авиацию. Связано это было с тем, что заводы за Уралом заработали, а на новые самолёты некого было сажать. Приказ, как известно, надо выполнять, и в части стали отбирать людей в учебно-тренировочные авиационные полки. Волынский уговорил Михайлова попробовать ещё раз, мол, чем чёрт не шутит.

- Скажешь, что летал на морском ближнем разведчике МБР-2. Пехотные всё равно не разбираются в авиационной технике, - инструктировал своего друга Сашка перед тем, как предстать перед глазами комполка.

Одним словом, авантюризм чистой воды. Но хитрость сработала. Волынский представил документы об окончании аэроклуба, а Михайлов убедил комполка о своей причастности к авиации трепетным рассказом об летающих лодках. Велено было выдать им предписание и отправить на переобучение.

Ехал сержант Михайлов со своим другом к новому месту службы, терзаясь мыслью: а как же он поднимет самолёт? Ведь на первом же тренировочном полёте его раскусят, и не миновать ему штрафбата. Но уроки Волынского не прошли даром. Когда он занял место в кабине «По-2», то уже знал, где рычаг газа, где магнето включается. Но одно дело – теория, и совсем другое – практика, особенно в лётном деле. Более того, участь первым поднять в небо самолёт выпала Михайлову.

Инструктор, с которым Алексей Михайлович впервые поднялся в небо, немного был удивлён тем, насколько неуверенно Михайлов пилотирует самолёт, но списал это на то, что тот давно не держал в руках штурвал.

- Ничего, всё встанет на свои места, - успокоил он новичка после приземления. – Ещё пару раз вместе слетаем, а дальше самостоятельно будешь выполнять лётные задания. Главное - желание есть, а толк будет.

И не ошибся инструктор. Из Михайлова получился настоящий лётчик. Сначала он попал в авиационный полк ночных бомбардировщиков, а затем переучился на лётчика-истребителя. Летал на различных моделях самолётов, но больше всего пришёлся ему по душе «Ла-7». На счету Михайлова - 250 вылетов на разведку переднего края немцев. Летать приходилось на малой высоте и скорости, чтобы получить чёткий снимок, а с земли лупили из всех видов вооружения. И каждый вылет мог стать последним.

- Терял друзей, в том числе и своего учителя Сашу Волынского, и сам не раз был на грани смерти. Однажды самолёт загорелся сразу после отрыва от земли. Я решил протянуть за стоящие впереди березы, зная, что за ними тоже аэродром. Открыл фонарь кабины, и пламя сразу садануло в лицо. После того, как отстегнул ремни, меня сразу же высосало из кабины. Ударившись головой о стабилизатор, полетел вниз. Рукой хватаю вытяжное кольцо парашюта, а кольца на месте нет. Хорошо, что под палец попал трос. Дёрнул за него, парашют вывалился из ранца и зацепился за макушку берёзы. Это меня и спасло.

Девятого мая старший лейтенант Михайлов встретил в составе 50-го авиационного истребительного полка, который входил во 2-й Прибалтийский фронт. Страна готовилась к Параду Победы. В сводные полки на парад включались Герои Советского Союза, кавалеры орденов Славы и наиболее отличившиеся орденоносцы. В числе отобранных оказался и Михайлов. К тому времени старший лейтенант Михайлов за мужество и храбрость был награждён двумя орденами Красного Боевого Знамени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями. В начале июня 45-го участников парада одели в новую форму, и они приступили к тренировкам в Москве.

- Пока репетировали, вдрызг разбил пару сапог. Ведь готовили нас серьёзно, а идти по брусчатке Красной площади оказалось нелегко. Но у нас всё получилось. Это было незабываемое зрелище, - вспоминает Алексей Михайлович.

Ещё долгое время служил Михайлов в авиации, освоил реактивные самолёты. Окончил академию. Ушёл в запас в звании полковника. На «гражданке» работал в Воронежском КБХА, создавал двигатели для ракет.

И хотя Михайлов почти 20 лет отдал авиации, он не забывает о своём флотском начале. В День моряка-подводника приходят поздравить друзья с предприятия, из клуба моряков-подводников. И в этот день звучит за праздничным столом третий тост: «За тех, кто в море!».

Удивительна судьба Михайлова, уготовившая ему столько испытаний. Причудливы её виражи. Но везде где бы он ни служил, Алексей Михайлович всё делал с честью и достоинством.

Автор: Валерий Казанов.

Источник: «Коммуна», № 50 (25481), 08.04.10г.