Субботние байки от Владимира Котенко

16.07.2011

Птица-Феникс

Когда в нашем городе второй раз сгорела пожарная каланча, в моей груди запылало негодование, и я по горячим следам испепелил местную пожарную команду огнём сатиры.

После моего фельетона погорел начальник пожарной команды, подпалил я и кое-кого из личного состава. А вскоре после этого у меня в квартире случился небольшой пожар: полыхала спальня, кухня, санузел, кладовка и ещё кое-что по мелочи.

Через пару минут после того, как я набрал 01, раздался вой сирены и к дому подлетел десяток пожарных машин.

«Проняло, однако!..» — подумал я удовлетворённо.

Пожарники в мгновение ока выскочили из машин, приставили к стенке лестницы, разметали шланги, взяли в руки брандспойты и... закурили.

— Читал! Читал! — крикнул мне брандмейстер. — Талантливый, чёрт. У меня из-за тебя премиальные... тю-тю!

Огонь лизал мне спину.

— Спасите! — заорал я.

— Ara! Тебя спасёшь, а ты снова за старое...

Они стали сворачивать шланги и убирать лестницы.

— Надо было спрашивать фамилию, — бурчал брандмейстер. — А то только зря прокатились...

— Простите! Больше не буду! — вскричал я слабым голосом.

— Что? — переспросил брандмейстер. — Говори громче.

— Не буду-у!..

— Пиши опровержение...

Я сочинил десяток слов и бросил бумажку вниз. Брандмейстер прочёл и недовольно поморщился:

— Мало самокритики!

Я сочинил второй вариант. Никогда в жизни мне не писалось так быстро: потолок должен был вот-вот рухнуть.

Я подверг себя уничтожающей критике. Сознался, что никогда не выключаю утюг, с детства балуюсь спичками, вожу в автобусах бензин и керосин, ставлю в счётчик «жулик», сжёг Москву в 1812 году и вообще я – Герострат. Я отметил, что местная пожарная команда тушит пожар прежде, чем он начинается, поздравил дружный коллектив с перевыполнением плана по загораемости и погашаемости и пожелал ему спокойного сна, ибо когда пожарник спит — страна богатеет.

С криками «ура»! я сбросил очерк в стихах вниз.

Пожарники детально обсудили текст, внесли несколько поправок.

— Теперь ты понял, как нужно писать? — хмыкнул брандмейстер.

— Так точно!

Они натянули тент, и я прыгнул вниз. Не успел пролететь и десятка метров, как кто-то испуганно крикнул:

— А подпись!? Подписи нет!

— Назад! Куда прёшь?— всполошился брандмейстер.

Они засвистели, замахали касками, будто я голубь, и могу взмыть в поднебесье.

Я шлепнулся на тент, как на батут. Но пожарники раскачали тент и швырнули меня обратно по месту жительства.

Я поставил этим крючкотворам подпись.

— Прыгай! — скомандовал брандмейстер.

И вновь я отдался власти земного притяжения. Ветер свистел в ушах. Тент опять принял меня в свои объятия.

Брандмейстер изучал мою бумажку.

— Недействительна. Даты нет.

И меня снова зашвырнули на балкон.

Тут я увидел, что пожар идёт на убыль. Уселся на балконе, демонстративно свесив ноги.

— Ставь дату и прыгай!— замахали касками пожарники.

— Сначала тент раскройте, потом прыгну.

— Нет, сначала ты прыгни, а потом мы раскроем.

Я капризно отмахнулся ногой.

Тут они увидели, что пока вели со мной дипломатические переговоры, пожар кончился.

— Сбрось хоть бумагу! — взмолились они.

Я с победным видом поднес опровержение к головешке. Потом поднял пылающий лист над головой так, чтобы его увидел весь мир.

Тут пожар вовсе задохнулся. Я победил. Они умчались, забыв тент, одну пожарную машину, а брандмейстер даже опалённые моим фельетоном усы.

Когда пожарники скрылись, я прыгнул вниз, хоть этого и не требовалось. Просто так, им назло.

На фронт добровольцем Деда Пахомыча вдруг вызвали в военкомат. Он приковылял. Вошёл, подслеповато перекрестился на висевший в кабинете большой портрет.

Военком угостил его хорошей сигаретой.

- Дед, сколько тебе лет?

- Годов? Восемь десятков.

- Годишься. Добровольцем на фронт пойдёшь?

- А какой фронт?

- Сам знаешь какой.

- Против кого?

- Против тех, кто не за нас.

Дед крякнул.

- Эх, я своё-то отвоевал на Втором Белорусском. Броня крепка, и танки наши быстры. А я в них горел. Будет с меня.

- Ты что, танкист, теперь в тылу хочешь отсидеться? Дезертир? Позор!

- И оружие дадут?

- Само собой. Листовки, портреты, транспаранты. А там видно будет. Может, и танк дадим.

- А кто в бой поведёт? Жукова-то у вас нету.

- Имеется. Вице-премьер. Бабка твоя жива?

- Слава Богу!

- Её с собой прихвати. Для массовости.

Дед не утерпел, похвастался:

- Разведчицей она была. Ох, шустра! К врагу в тыл, как к себе в огород ходила. Десять языков привела.

- Если к нам пойдёт, будет языки с хреном есть. Нам разведчицы нужны. Мы её к Немцову зашлём, она его соблазнит, и все планы внутренних врагов выявит. Понял?

- А у вас, что и заградотряд опять будет?

- А как же без него. Знаешь, сколько предателей!

- А ежели откажусь?

- Под трибунал пойдёшь по закону военного времени.

- Да какое же оно военное?

- Выборы на носу.

- Значит, опять «Вставай, страна огромная!»?

Военком подсунул бумагу, показал, где расписаться. Хитроватый дед больше возникать не стал, расписался, чтобы отпустили, и ушёл. С бабкой в партизаны.

Источник: газета «Коммуна», №107 (25735), 16.07.11г.