Вспоминая Высоцкого

Мне хотелось бы рассказать об одном из дней, проведённых на Таганке, и нашей репетиции «Портрета Себастьяна Видаля» там. В тот день мы репетировали втроём. Актёры среднего поколения любимовского театра Игорь Штернберг и Любовь Селютина (едва ли не лучшая актриса Таганки) были моими партнёрами.

Чтобы не мешать монтировщикам декораций готовить сцену для предстоящего спектакля, мы расположились в пустующей гримёрке, обговаривая возможные мизансцены, подробности диалогов и характеров… На стене пестрели старые афиши, а из окна доносился шум проезжающих, вечно куда-то спешащих машин и людской гомон – привычные звуки городской улицы, голоса времени…

Иногда в дверном проёме гримёрки, словно в цирковом аттракционе фокусника, неожиданно появлялись седеющие герои прежней Таганки: Золотухин, Смехов, Трофимов, Шаповалов, Бортник. А между ними – незнакомые молодые люди, актеры, видимо, пришедшие в театр недавно. Их моложавые лица напоминали о непрекращающемся круговороте жизни, её неустанном (и безжалостном) обновлении.

Что делать, думалось мне, стареющих и сходящих с подмостков известных актеров рано или поздно сменят новые лицедеи, другие ищущие признания таланты. Смогут ли они добиться успеха поколения, создавшего знаменитый на весь мир театр?

Хорошо помню, как «под занавес» той нашей репетиции в руках Игоря Штернберга оказался увесистый чёрный конверт с принесёнными из дома фотографиями спектаклей и концертов «Таганки» прошлых лет – сказочного и уже относительно далёкого периода премьерства Высоцкого.

Мы перебирали редкие снимки и внимательно вглядывались в них. Я видел, как погрузилась в свои мысли Люба, работавшая с Владимиром Высоцким вместе на сцене добрый десяток лет, и как просветлело лицо Игоря, выросшего в семье, где Владимир Семенович, или просто Володя, был человеком желанным, родным и любимым. Отец Игоря – тоже актер, уважаемый корифей Театра на Таганке являлся одним из ближайших друзей прославленного барда и артиста.

Я расспрашивал Любу и Игоря о многом, в том числе и о скандальном спектакле памяти Высоцкого, поставленном впервые в 1981-м (в годовщину его смерти), постоянно запрещаемом и в чём-то завершающем самый яркий этап былой Таганки. И они охотно вспоминали о том, что в нём не было сцен из нашумевших прежде спектаклей и портретов Высоцкого, никаких киносюжетов с его участием. Весь смысл постановщиков действа заключался в создании образа поэта, артиста и певца не визуальными, а звуковыми средствами. О Высоцком должны были рассказать его удивительный голос и записанные на пленку песни.

Художник Давид Боровский для воплощения замысла режиссера Юрия Любимова придумал подвижную декорацию – установку из кресел партера, которую можно было вращать вдоль и поперек сценического пространства, поднимать вверх или опускать вниз, размещать по мере надобности под разными углами.

Зачехленные и соединенные вместе стулья, приходившие в движение, тщетно искали Высоцкого, наталкиваясь, раз за разом, на его отсутствие. Ощущение оставленного, брошенного дома, образовавшейся жуткой пустоты было для Театра на Таганке невыносимо тягостным.

Эффект трагической опустошенности, в котором таинственно и одиноко звучал громоподобный и проникновенный голос Высоцкого, рождался из иллюзии, создаваемой всеми участниками спектакля. Друзья искали поэта и не могли найти, но его присутствие среди них было ощутимо как никогда.

На шуточные и романтические песни барда (исполняемые актерами) Высоцкий отвечал монологами и балладами драматического, философского содержания и неимоверного накала. В одном эпизоде он вступил в диалог с Филатовым, в другом – на два голоса с Золотухиным исполнил разрывающую душу «Баньку».

Спектакль многое поведал о Высоцком, его детстве, пришедшемся на войну, о времени послевоенном, в котором созревали личность и характер поэта, о неслучайном выборе профессии и театра, о его песнях, ставших в значительной степени выражением совести народа в глухонемые и лицемерные годы нашей истории…

Так уж случилось, что памятная постановка с последним «участием» Владимира Высоцкого подвела определённый итог не только в жизни «Таганки,» но и всей страны.

Очень скоро пришли иные времена, нравы и песни. Но и сегодня продолжает камертоном звучать честный и неподражаемый голос поэта, его песни и стихи, а на Таганке продолжают работать его последователи, соратники, друзья. И это значит – всё было не зря, судьба Высоцкого и его Театра продолжается.

Автор: Владимир Межевитин

Источник: «Воронежская неделя», №29 (2014), 20.07.11г.