Новый статус госуниверситета: будущее, продиктованное временем

Воронежский государственный университет получает новый, более высокий, статус. Значение понятия «федеральный» ещё предстоит осознать как тем, кто преподаёт и учится в ВГУ, так и в целом – всем жителям Центрально-Чернозёмного региона. Что же всё-таки даёт новый статус? К чему обязывает? На эти и другие вопросы мы попросили ответить заведующую кафедрой управления персоналом экономического факультета Воронежского государственного университета, доктора экономических наук Ирину Дуракову.

Ирина Дуракова

- Ирина Борисовна, как вы считаете, не окажется ли предстоящее преобразование из ВГУ в ЦЕФУ простой сменой вывески?

- То, что, как вы выразились, «смена вывески» будет простой, уже, как известно, не так. С момента, когда была впервые озвучена идея создания в Воронеже федерального университета, прошло четыре года. Отсутствие взаимодействия с прежней областной властью оставило безрезультатными две попытки изменения статуса вуза. И только недавно появилась информация о поддержании идеи Президентом России.

В редакции вашего вопроса чувствую лукавство. Спросить, мне кажется, вы хотите другое: зачем всё это, когда есть и без того известное солидное учебное заведение, конкурентоспособные выпускники, удовлетворяющие своими компетенциями большинство работодателей? Жили бы, не отходя от девяностолетних традиций. И аббревиатура ВГУ понятней и родней, чем чужое пока ЦЕФУ.

- И в чём причина перемен?

- На этот вопрос ответить попробую. К решению одной и той же медицинской проблемы фельдшер и врач подойдут неодинаково. Фельдшер будет лечить болезнь, врач – искать её причины. Объяснить сегодняшнюю ситуацию логичней со стороны причин.

Корни проблемы – не в придании искусственной элитарности (в вашем контексте – новой вывеске) высшего учебного заведения и не в реванше «кто кого?». Рыночная экономика – формация капризная и жестокая. Есть выражение, которое часто слышала на Западе: «Рынок не прощает непрофессионализма». В портфеле современных компетенций, помимо фундаментальных знаний предмета, должны быть и такие, как скорость принятия решения, умение действовать в «условиях неопределённости» взамен уходящему в Лету «рамочному» сценарию работы, коммуникативные навыки, прикладные знания компьютерных технологий, знание иностранного языка, низкий порог сопротивления изменениям.

Дважды стажировалась на автомобильном гиганте BMW в Германии, застала переход к компетентностному подходу в работе с персоналом. Его идея – детализация компетенций с тем, чтобы ставшую актуальной или недостающую «деталь» можно было развить посредством обучения. «Паутина компетенций», составленная для всех категорий персонала – от рабочего на конвейере до топ-менеджера – подвижна, то есть регулярно обновляется, что предполагает постоянное погружение в инновационную среду, совершенствование знаний и навыков.

Обеспечить современный стандарт образования, как показал мировой опыт, можно при условии высокого профессионализма профессорско-преподавательского состава, мощной материально-технической базы, надлежащей довузовской подготовки студентов, способных развить свои знания и навыки до необходимого уровня. А это всё больше не по силам единичным образовательным структурам.

И не в интересах государства раздавать «всем сестрам по серьгам». Выход – ранжирование университетов, сопровождающееся тотальной ревизией всей вузовской системы.

По статистике, каждая новая проверка Рособрнадзора оборачивается для части вузов неподтверждением их статуса.

- Вы считаете, что только федеральный вуз способен удовлетворить инновационные потребности работодателей?

- Не только. В первую очередь, в России выделены вузы особого статуса – это МГУ имени М.В.Ломоносова и Санкт-Петербургский государственный университет. Как теперь пишут, по поводу названия «федеральный» спорили в соответствующих инстанциях долго и решили назвать так вузы, которые имеют большое значение для развития экономики регионов и нужд федеральных округов.

Являясь частью национального проекта «Образование», федеральные университеты создаются путем объединения (слияния) нескольких вузов. Их цель – прогресс в качестве образования. Миссия – формировать в федеральных округах конкурентоспособные человеческие ресурсы через создание и реализацию инновационных разработок и услуг.

Другой статусный вариант – научно-исследовательские университеты. Впереди - вузы системообразующие, их формат – пока ещё в разработке.

- Может, стоило подождать с вузовскими нововведениями в Воронеже, оценить прежде опыт слияния других российских университетов? Или факторы для этого уже созрели?

- Для изменений в вузовской системе есть много показаний. Одни – скрыты, другие – на поверхности. Высшее образование девальвируется. Бессистемное множество вузов на рынке образовательных услуг дезориентирует родителей и абитуриентов. Коммерциализация образования открывает двери высшей школы тем, кто как следует не познал азы общеобразовательной. Недостаточное финансирование вынуждает ректоров и деканов закрывать глаза на хроническую неуспеваемость нерадивых студентов, сохраняя внебюджетные средства для научных и хозяйственных нужд.

В одном из вузов как вполне академический прижился термин «хвостовка», им называют направление на экзаменационную пересдачу. Бесконечная их череда с «вечным» продлением сессий, кроме того, как теперь говорят, явление взяткоёмкое.

Теряется и научный тонус преподавателя: рамки финансирования вузов оставляют за скобками важности повышение квалификации и стажировки, хотя формально сертификаты об их прохождении часто присутствуют. Зарубежные инвесторы, используя свой опыт, предпочтение при распределении грантов на науку отдают престижным статусным вузам.

Несколько лет участвую в работе профильной комиссии по отбору учебников и монографий для присуждения премий Правительства Воронежской области. Серьёзных публикаций, получивших гриф Министерства образования или УМО вузов России, достаточно мало; издаются они в большинстве случаев небольшими тиражами в местных издательствах. Это значит, что широкому и заинтересованному читателю России они недоступны. Бывает, что автор и сам не заинтересован в популяризации своих научных трудов. Доля изданий молодых учёных до обидного мала.

Так что ждать «революционную ситуацию», когда наступит «кризис верхов и низов», вряд ли целесообразно.

Да и не первопроходцы мы в статусном изменении вуза. В России уже работают восемь федеральных университетов. В то, что квоты на их создание у Правительства безразмерные, слабо верится. Шанс изменить судьбу университета вряд ли стоит упускать.

- Кто прежде всего почувствует выигрыш от намеченной реформы? Студенты, преподаватели, научные работники или работодатели, которые ждут высококвалифицированных специалистов?

- Перспектива по срокам и очерёдности получения преимуществ от грядущих изменений зависит от многих факторов. Учёт их или пренебрежение ими повлияет на качество и эффективность преобразований. Каждый из названных вами адресатов, по логике, должен почувствовать позитивные результаты реформирования.

Благодаря аспирантуре в Московском экономико-статистическом институте (ныне - Московский государственный университет экономики, статистики и информатики), докторантуре в Государственном университете управления (Москва) и стажировкам в ведущих зарубежных вузах география моего научного и личностного общения достаточно широкая. Создана «агентурная сеть» сокурсников, благодаря которой, помимо официально публикуемой информации, будь то политика или образование, всегда есть «полевая», в том числе по поводу «вузовской федерализации», последствия от которой многие из них в своих университетах уже ощутили.

Логично, что коллективный выигрыш есть у тех российских вузов, которые сумели сохранить или позитивно изменить университетский исследовательский климат, определить вектор возвращения элитарности высшему профессиональному образованию, расширить сегмент работодателей, заинтересованных в сотрудничестве с университетом на всех этапах подготовки специалистов.

Первые позитивные итоги вузов - «федералов», по словам очевидцев: сокращение дублирующих специальностей, существенное улучшение материальной базы, начало формирования студенческих кампусов. Увеличение бюджетных мест для абитуриентов, удержание роста цен на обучение, совершенствование мотивации профессорско-преподавательского состава, за счёт этого ориентация на научную работу и преподавание в вузе талантливой молодёжи.

Больший интерес к поддержке научных разработок инвесторов, в том числе зарубежных фондов и организаций.

- Воронеж – город вузовский, причём у каждого университета и академии своя история и свои традиции. Если вдруг возникнет необходимость объединения вузов, то какие из них вы хотели бы видеть в составе нового федерального университета?

-Традиции – важная составляющая корпоративной культуры, которая формируется в любой организации десятилетиями. Каждый вуз в Воронеже по-своему уникален сложившейся школой подготовки студентов, имеет свой сегмент абитуриентов и работодателей. В определённой степени мы – конкуренты, что немаловажно для дальнейшего совершенства. Стажируясь на одном из промышленных предприятий Баварии, спросила руководителя службы персонала, какой университет является для них главным «поставщиком» специалистов.

«Университет? С его извечно философскими подходами? – удивлённо-иронично переспросил мой собеседник. - Да ни за что! Только институты!»

И пояснил, что четырёхлетний цикл институтской подготовки с шестимесячными сменами теории и практики (на заводе) позволяет предприятию получить работника, адаптированного к конкретному производству и готового работать самостоятельно в рамках узкой специализации.

Слияние вузов предполагает открытую кадровую политику. Она интересна «новой кровью», заставляющей организм функционировать с удвоенной силой. Но через «открытые двери» выдувается корпоративная самобытность. Не думаю, что содружество наших вузов не найдёт общего языка, но не хотелось бы разочаровывать работодателей: и тех, кто хочет «философского подхода», и других – кому, как в примере, и без него забот хватает.

Что касается избранников на «вузовский брак», в их числе вижу тех, которые, как в жизни, добровольны в своём выборе и готовы, сменив «фамилию», идти вместе, как говорят при сватовстве, в горе и радости.

- Считаете, что новый статус не поссорит наш главный университет с воронежскими классическими вузами?

- Ссора – это состояние взаимной вражды. У вузов не было причин враждовать раньше. Надеюсь, при продуманной модели нашего общего дома не будет и в будущем. Мировая практика управления персоналом доказала, что политика диагностики и недопущения конфликтов гораздо эффективнее умения их разрешать.

Как-то на творческой встрече в Москве услышала от одного из оперных певцов, что в период известных всей стране потрясений в Большом театре он заметил, что не видит в зале истинных ценителей своего таланта, постоянных зрителей, которые подходили после спектакля и с благодарностью квалифицированно характеризовали исполнение той или иной арии. Оказалось, из-за многочисленных передряг в голосе певца «появился металл», что на экономическом языке означает потерю конкурентоспособности...

- Можно ли диагностировать возможные причины конфликта, как вы выразились, общего университетского дома уже сегодня?

- Почва для конфликта возникает во многих случаях. Это и стремление подчинить, и различие исходных позиций, и ограниченность подлежащих распределению ресурсов. Конфликтогенны также такие аспекты, как чрезмерная загруженность работников, превышающая их личные возможности, некомпетентность, несоответствие занимаемым должностям, пристрастные отношения, неблагоприятный стиль руководства, несовершенные коммуникации, стресс, сопротивление изменениям и др. Если выстроить академические баррикады или залечь в окопы, конфликтов не избежать и не разрешить.

- Жизнь постоянно диктует новые потребности в тех или иных специалистах. Сможет ли такая более громоздкая и масштабная структура, какой представляется ЦЕФУ, откликаться на требования времени?

- Знаете, в управлении персоналом есть такое понятие – полифункциональность. Это характеристика профессионала, который владеет фундаментальными знаниями и навыками и может в случае изменения вектора развития организации быстро включиться в процесс решения новых задач. Такой компетентностный уровень достигается работником годами и десятилетиями, а сам он становится объектом «охоты за головами».

Коллега из Словакии, соседка по снимаемому жилью в Германии, обратилась к врачу с проблемой подкачавшего зуба. Проблема оказалась серьёзной, но доктор утешил, что если её не решат он и консилиум, который в случае необходимости будет назначен, то ,совершенно точно, помогут в стоматологической клинике университета, где «самые мощные специалисты и консультанты». Здорово. Поэтому «откликнуться на требования времени» может тот вуз, который подобных профессионалов имеет, дает им возможности совершенствоваться, изучать опыт и делиться им.

Помните, как в разгар перестройки «откликались» многочисленные, квартирующие в сомнительных с точки зрения пригодности к обучению помещениях «мобильные» заведения с яркими вывесками, что они вузы и могут быстро подготовить хоть кого. Результаты мы увидели.

- Не секрет, что многие преподаватели университета нередко подрабатывают в других вузах, прежде всего коммерческих, - причины понятны. Как вы считаете, создаст ли новый вуз больше возможностей для научной работы? Есть ли у будущего вуза какие-то преимущества в этом плане?

- Что касается работы в других вузах – это явление, которое вряд ли стоит рассматривать только как негативное. Потребности у человека – не только материальные, но и статусные. Профессор, известный в мире ученый, курировавший одну из моих стажировок в Германии, признался, что еженедельные – на день - перелёты в Лейпцигский университет, где он читает лекции, утомительны, но отказаться от них не может, потому что его ждет там огромная аудитория студентов. Это значит, профессионализм оценён по достоинству и признан.

Некоторые из наших преподавателей получают в коммерческих вузах управленческие компетенции, руководят кафедрами, программами. Безусловно, это не всегда радует. Значит, нужно продумывать способы такого развития профессорско-преподавательского состава у себя, дать человеку возможность удовлетворить свои потребности в изменении ролевого и социального статуса.

С негативным контекстом «подрабатывания на стороне» не могу не согласиться. Экстенсивное зарабатывание, кстати, не очень больших денег, к сожалению, не прибавляет времени на науку. А для вузовского преподавателя – это дисквалификация.

По оценкам коллег из вузов нового формата, во-первых, усилились требования к профессиональной деятельности профессоров и доцентов, в их числе – обязательная публикация научных статей в журналах, реферируемых ВАК РФ, подготовка монографий и учебников. Для осуществления этой работы уменьшается общая учебная нагрузка преподавателя, выделяется финансирование.

Кроме того, в штатном расписании появилась новая позиция – профессор-исследователь, который может фокусировать свою деятельность не на обучении, а на научных разработках.

- Россия активно переводит учебный процесс на принципы Болонской конвенции, теперь у нас все сплошь бакалавры и магистры. Насколько иностранный опыт, поддерживаемый, кстати, далеко не всеми на самом Западе, полезен для нас, и конкретно – для Воронежского университета?

- На нашем экономическом факультете двухуровневая подготовка ведётся с 1993 г. То есть, действительно, у нас «сплошь бакалавры и магистры». Это не дань моде. Дело в том, что всё быстрее образуется единое межгосударственное экономическое и научно-образовательное пространство. Европа уже давно живёт с виртуальными границами между странами. Это значит, что настало время аналогизации форматов образования.

Целесообразность этого процесса, во-первых, в облегчении мобильности и трудоустройства студентов и выпускников вузов за счёт введения системы кредитов (зачётных единиц трудоёмкости), позволяющей быстро и без особого труда определить уровень их подготовки и «степень зрелости». Во-вторых, в обеспечении высокого качества обучения с внедрением системы его контроля - внутривузовского и внешнего - с привлечением студентов и работодателей. В-третьих, в повышении роли университетов как носителей европейского сознания. Все это и есть положения Болонской декларации, как вы верно заметили, без радости воспринимаемой не только у нас. Болонским требованиям должно соответствовать образование в любом вузе вне зависимости от его ранга.

Отчасти соглашусь с оппонентами образовательных реформ. Знаете, гордость нашей кафедры сегодня, увы – не учебники и научные статьи, хотя они есть, а внушительный по размерам шкаф с документацией, описывающей по всем современным правилам наши учебные взаимоотношениями со студентами, которую мы, недобрым словом вспоминая Болонью, собирали два года.

Нигде за рубежом такого вороха папок в вузах я не видела. На фоне этой жесткой бюрократии ещё больше жаль десятилетиями наработанных подходов к обучению, которые давали хорошие результаты и берегли лес, из которого производят бумагу.

И, тем не менее, большинство из увиденного за рубежом – в пользу реорганизаций. «То» наше образование, которое теряем, было рассчитано на «то» время, без стремительной конкуренции, а значит, без необходимости быстрых организационных изменений для удержания сегментов рынка и даже отдельных клиентов.

Стажируясь за границей, всегда сравниваю «не своих» студентов со «своими». Иностранная молодёжь серьезнее нацелена на образование как ступень к формированию собственной конкурентоспособности, которая по многим параметрам определит всю дальнейшую жизнь. Нет привычных для нас стационарных студенческих групп. О читаемых дисциплинах студенты узнают не из расписания в начале семестра, а выбирают их самостоятельно.

При этом обязательно заранее обосновывают их полезность для получаемой профессии. На производственную практику идут не по договорённости кафедры с предприятием, а через отбор на вакансию практиканта. Вакансий таких, как правило, немного. О них работодатель заявляет в Интернете. Отбор жесткий. Не быть приглашённым на собеседование после отосланного резюме или не пройти его – значит понизить рейтинг своей успешности.

Защита диплома – не потоком в июне, с привлечением всего мира на сбор в последнюю ночь недостающих его деталей, а согласно индивидуальному осознанию своих возможностей для выполнения стандартных требований к исследованию.

Значительная часть выпускников на одной из знакомых мне кафедр в Германии временем на подготовку выпускной работы после окончания университета определяла календарный год.

Вы спрашиваете, что даст нам Болонский процесс? Думаю, большей самостоятельности студентам, объективную оценку своих сил и способностей, смещение представления о вузе многими как о месте многолетнего серьёзного труда, а не престижной площадки для интеллектуального проведения времени, как это, к сожалению, нередко бывает. Студентка, с которой вместе ожидали в университете маленького города Пассау опаздывающего к назначенному времени профессора, рассказала, что на учёбу приехала из Дюссельдорфа. Города, где есть крупный университет. Его величина как раз и смутила и её, и родителей. «Знаете, я больше обыкновенная, чем уникальная. Поэтому в том университете не смогла бы себя позиционировать так, чтобы на меня обратили внимание профессора. А это – утраченный шанс для карьерного продвижения».

Своей цели она достигла: серьёзный, но камерный по численности обучающихся (чуть более 8 тысяч студентов) университет оправдал надежды. Обучение закончено. Назначена первая встреча с профессором по написанию диплома. Думаю, при такой взвешенной самооценке и верно выбранном пути успешности она добьётся.

-Вы – профессор, доктор экономических наук, стажировались на многих предприятиях на Западе, во многих ведущих тамошних вузах. Можете ли вы привести примеры подобного реформирования и что бы заимствовали из зарубежного опыта?

- Ранжирование вузов – мировая практика. Во многих странах государство поддерживает сильнейшие из них, определяющие приоритетные направления научного и технического развития. Такой подход, по имеющимся сведениям, используется в США.

В Швеции приоритетными определены около 40 процентов функционирующих университетов. Идёт этот процесс и в Германии, несмотря на то, что каждая земля реализует в обучении студентов собственные представления о высшем образовании. Вуз высокой ступени - гордость для его студентов и преподавателей, да и просто горожан. Моя квартирная хозяйка в Баварии, далекая от вопросов образования, при знакомстве первым делом осведомилась о ранговой позиции университета, в котором я работаю. Российская коллега получила отказ от финансирования стажировки в Германии только потому, что Фонду, поддерживающему такие поездки, она представила приглашение немецкого вуза, который, согласно своей ступени, «не дорос» до передачи опыта профессионалам с учёной степенью.

Что касается заимствования, то, наверное, в первую очередь, - это разумный подход к делу и библиотеки. В двухсотлетнем Университете имени Гумбольдта в Берлине входная дверь главного корпуса точно ещё со времён Гумбольдта, в былом интерьере оставлены и аудитории. Во многих вузах ультрасовременные сканеры соседствуют с долгожителями-ксероксами, которые по своему дизайну и громкости работы с бумажным листом уже давно годятся для музея. Но они исправны и честно служат делу образования.

Аккуратная стопка порезанных черновиков – вместо разноцветной палитры фабричных листков для заметок. Как-то напутствуя о маршруте к месту нужного мне предприятия, медсестра Бригитта, у которой в огромном Гамбурге снимала жилье, заключила: «Сначала проедешь «чёрный» квартал, его ни с чем не перепутаешь. Там два признака бедности – бельё, развешенное на веревках, и окна из пластмассы... Дальше будет твоя остановка». Мне кажется, что в погоне за формой мы иногда бездумно теряем содержание. А жаль.

- И в заключение: Ирина Борисовна, чтобы вам хотелось пожелать организаторам реформы и коллегам в преддверии преобразований в университете?

- Мой прадед Иван Михайлович, не сильно разобравшийся в замыслах коллективизации, все же принял уговоры и, сдавшись, одним из первых отвёл корову на колхозный двор. А через несколько дней, оценив грустные условия её проживания на новом месте, забрал домой. Вопреки протесту Ивана Михайловича коллективизация была проведена, и колхозы состоялись. Однако «осадок», как теперь говорят, остался. Причём в курсе этих событий уже четвёртое поколение нашей семейной генерации.

То, что происходит сейчас, завтра станет страницей истории воронежской высшей школы. Хотелось бы, по Конфуцию, «не потерять лицо». Чтобы без черновиков. Без желания вернуться назад. Набело, на общую пользу и без металла в голосе. Историю не перепишешь.

Беседу вёл Виктор Григорьев

Источник: газета «Коммуна» №197 (25825), 27.12.2011г.