Cудебный очерк. Миллионы из дома на Токарной улице

Поскольку сорок томов уголовного дела невозможно каждый раз приносить в зал заседаний, то судья Матвеев вынужден был прерывать процесс. Андрей Николаевич уходил в свой кабинет, приносил оттуда один-два тома, в которых находились требуемые Упатовым копии документов, протоколы допросов или иные материалы.

Они оглашались, спрашивалось мнение участников процесса, и оказывалось, что ничего нового в уже сложившуюся картину преступления услышанное не вносит. Терпение судьи истощалось, он всё чаще начинал говорить, что каждое новое ходатайство уводит суд от существа дела. Упатов резко реагировал на это, начинал спорить с судьёй и молодой женщиной-прокурором, укорял её в некомпетентности и незнании материалов дела. Чем дольше длилось разбирательство, тем более нервной становилась обстановка.

Защитник потерпевших Андрей Антонов, например, на каждое заседание приносил свой ноутбук, устанавливал его на скамейке и, чтобы работать с ним, вынужден был разворачиваться лицом к клетке. В результате взгляд довольно флегматичного защитника нередко сталкивался со взорами обитателей клетки. Если Григоров и Артёмов абсолютно не реагировали на это, Артёмов вообще нередко сидел с закрытыми глазами или смотрел в пол, то Упатов яростным взглядом испепелял защитника. А в один из дней не выдержал:

- Ну, что ты глазами меня буровишь, тебе что тут – зоопарк!.. - раздраженно закричал обвиняемый.

– Ваша честь, - соскочил он со скамьи, обращаясь к судье, - скажите, чтобы Антонов не смотрел на меня.

- Упатов, прекратите истерику, - строго откликнулся Матвеев. – Каждый может смотреть в ту сторону, куда хочет, нарушений закона в этом нет…

В ходе предварительного и судебного следствия Александр Упатов несколько раз менял свои показания. Когда в августе 2008 года допрашивался в качестве свидетеля, то заявил, что «по обстоятельствам совершенного преступления мне ничего не известно». В октябре того же года он уже признался, что вместе со всеми Григоровыми «планировал совершить кражу из дома потерпевших», и назвал Юрия Семёновича организатором преступления.

Но через пару лет, давая показания в суде, неожиданно стал извиняться перед ним за то, что «оговорил невинного и порядочного человека». У Григорова в эту минуту ни один мускул на лице не дрогнул, но, возможно, и он не ожидал такого поворота. Хотя по лицам прокурора и судьи было видно, что такое признание не произвело на них впечатления – уж, больно неуравновешанная личность находилась за решеткой.

Слово защитникам и подсудимым.
Странности вокруг дела.

В прениях адвокаты обвиняемых пытались доказать, что их подзащитные в вечернее и ночное время 5 мая 2008 года пребывали в местах, далеких от улицы Токарной. Их якобы видели и общались с ними многочисленные свидетели. Эти встречи обвиняемых должны были играть роль алиби.

Адвокаты уверяли, что законопослушный образ жизни подсудимых заставляет усомниться в совершении вменяемых им преступлений, указывали на серьёзные ошибки, допущенные следствием. Общий вывод был один: необходимо новое, более объективное, расследование.

5 августа 2011 года, ровно через 20 месяцев от начала судебного следствия, подсудимым было предоставлено последнее слово. Их выступления не были длительными, возможно, они сами устали от столь марафонского разбирательства.

Упатов и Григоров выразили сочувствие пострадавшим, говорили о своей невиновности и подтасовке фактов стороной обвинения. Артёмов отказался от последнего слова.

…Мы уже рассказывали читателю о криминальных скандалах, сопровождавших процесс. Главный подозреваемый Юрий Григоров – Хорь, по версии оперативников, умирает от передозировки наркотиков. Удивительным образом смерть наступила накануне ареста. Сам ли он не рассчитал дозу или кто помог ему в этом, осталось неизвестным.

Накануне допроса в судебном следствии заживо сгорел в своем доме один из важнейших свидетелей - Николай Зюзин. Как это произошло, тоже осталось неясным. Во время следствия не раз говорилось о том, что именно он, не раз бывавший в доме на Токарной, рассказал злоумышленникам о драгоценностях, хранившихся в коттедже. Увы, правда ушла в могилу вместе со свидетелем.

Осталась покрыта мраком неизвестности и внезапная смерть оперативников Железнодорожного РОВД Черникова и Мирзоева. По неоднократным заявлениям подсудимых, оперативники выбивали из них показания и жестоко били подследственных. Причем милиционеры находились якобы в состоянии наркотического опьянения. Хотя официальная версия гласила, что опера умерли из-за слабости сердечнососудистой системы. К тому же их коллеги утверждали, что умершие закон не нарушали.

Поскольку свершившееся ЧП не относилось напрямую к делу, его оставили за скобками.

Наконец, пятая смерть. Сын Ю.С.Григорова Вадим проходил по делу свидетелем. Занимался молодой человек междугородними грузовыми перевозками, брался за любые рейсы. В один из октябрьских дней прошлого года он получил странный заказ от безымянного гражданина: приехать одному на пустой машине в Богучар и заранее сообщить, когда соберётся выезжать из Воронежа. Парню бы подумать над такими загадочными условиями, но ему пообещали хорошую оплату, и он отправился в путь. На следующий день не дал о себе никакого известия, хотя с матерью, Людмилой Митрофановной, у Вадима была твердая договоренность: каждый день сообщать о своем местонахождении. Через два дня машину нашли в посадках, в 15 километрах от дома.

Григоров-младший бесследно исчез. Вся кабина была залита кровью, хотя вокруг машины следов крови не обнаружилось.

По мнению матери, он был убит в другом месте, а в лес машину привел и бросил кто-то из нападавших. Ни компьютера, ни сотового телефона в кабине не оказалось, хотя дорогой навигатор и другие приборы остались на своих местах. Что за странный грабеж?

Приговор

…Приговор судья Матвеев оглашал два дня, в общей сложности (без учёта перерывов) – 7 часов 30 минут. Поскольку объём текста был весьма велик, то Андрей Николаевич читал его с такой «пулеметной» скоростью, что тот, кто захотел бы узнать суть дела только из слушания приговора, вряд ли что-то понял.

Подсудимые, видимо, смирились с судьбой и поначалу вели себя равнодушно. Однако когда телеоператоры и некоторые журналисты непрерывно стали наставлять на них объективы и щелкать затворами, трое в клетке не выдержали. «Ваша честь, - закричали они, - скажите, чтобы нас больше не снимали! Ну, сколько же можно фотографировать?» Судья на это не отреагировал, и тогда все обвиняемые повернулись спинами к залу заседаний и уселись на скамейку. Председательствующий такое нарушение закона решил не замечать.

Блеск золота некоторых сводит с ума.

Обвиняемые слушали чтение приговора молча, поставив локти на колени и подперев головы ладонями. Правда, Упатов пару раз не выдержал. Он вскакивал и яростно кричал судье: «Ты что там бред несёшь? Как я мог находиться в одно и то же время в двух местах сразу? Почему мои показания не внес в приговор? Когда это я говорил, что претензий к операм не имею?»

Судья, едва взглянув на него, раздраженно вскрикивал: «Молчите, Упатов!». Подсудимый садился и в бессильной ярости стучал своей тростью по клетке.

После оглашения приговора своё недоумение высказали и адвокаты.

Зачем, мол, они два года просидели на сотне судебных заседаний, если многие важные аргументы в защиту подсудимых в приговоре вообще не значились. Убедительных доказательств вины Ю.С.Григорова, например, так и не приводилось, в большей части вина подсудимых обосновывалась лишь частотой телефонных переговоров.

Как известно, сомнения и неясности должны трактоваться в пользу подсудимых, но приговор имел ярко выраженный обвинительный уклон. Резюме защитников было однозначным: будем готовить кассационные жалобы. Кстати, после завершения самого судебного следствия потерпевшая сторона почему-то отказалась от услуг своего адвоката. На оглашении приговора никого из потерпевших не было. Такие вот удивительные обстоятельства.

Есть и ещё момент, ставящий это судебное дело наособицу. В общей сложности суд длился более двух лет. Начался он 3 декабря 2009 года, и само следствие было завершено 17 июня 2011 года. Судебные прения председательствующий Матвеев назначил лишь на 1 июля. В соответствии с законом, в этот день доводы и аргументы высказали прокурор и адвокаты. Подсудимые тоже готовы были сразу выступить с последним словом, но заслушивание его было отнесено больше чем на месяц и назначено только на 5 августа.

Оглашение приговора неоднократно переносилось и в конце концов началось лишь 26 декабря 2011 года, то есть через 4 месяца и 21 день. Ни в одном судебном процессе автору этих строк подобного наблюдать не приходилось. Конечно, хотелось узнать, чем была вызвана такая беспрецедентная задержка?

После завершения последнего заседания подошел к судье Матвееву и задал ему этот вопрос. «Для этого были серьёзные основания», - прозвучало в ответ. В чем они заключались, Андрей Николаевич объяснять не стал.

Итак, Александр Упатов признан виновным по нескольким статьям УК РФ – разбой, убийство, незаконное хранение и ношение оружия. Наказание – 23 года лишения свободы в колонии строгого режима.

Юрий Григоров признан виновным по статьям – кража и разбой, отягощенными подстрекательством и пособничеством. Наказание – 12 лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Роман Артёмов за кражу, совершенную в 2004 году из дома по улице Токарной, осужден на 7 лет в колонии общего режима.

Кроме того, суд удовлетворил иск пострадавшего Николаева взыскать в счёт возмещения материального ущерба с Упатова и Григорова солидарно 10 миллионов 435 тысяч 774 рубля 08 копеек. С Григорова и Артёмова – за кражу 2004 года солидарно 1 миллион 665 тысяч 600 рублей.

Кроме того, гражданин Николаев оценил свои моральные страдания в 2 миллиона рублей. Деньги должны быть взысканы с Упатова. Насколько реально получить с бездомного и малоимущего осужденного более семи миллионов рублей, покажет будущее.

Похищенные драгоценности и золотые слитки до сих пор так и не найдены…

Борис ВАУЛИН

Источник: газета «Коммуна» №9 (25837), 21.01.2012г.