Штрихи к портрету. Взять зрителя в плен

Зрители со стажем хорошо помнят его отца, тоже Александра Новикова, много лет проработавшего в Воронежском академическом театре драмы имени Алексея Кольцова, снимавшегося в кино, - яркого, самобытного, острохарактерного артиста на роли «социальных героев». Так что с выбором профессии мудрить не пришлось – пошёл по стопам отца.

- Я окончил Воронежский институт искусств, тот единственный курс, который Глеб Борисович Дроздов, тогдашний режиссёр нашей драмы, вёл от начала и до конца, - начинает нашу беседу Александр Новиков-младший. - Он был сторонником ранней профессионализации, поэтому мы с первого курса уже участвовали в его спектаклях, бегали в массовках, приобщались к закулисной жизни. Будучи студентом четвёртого курса, я получил приглашение от Михаила Васильевича Логвинова, тогдашнего главрежа ТЮЗа, сыграть Мариуса в «Отверженных» Виктора Гюго. Это была большая и довольно сложная роль.

Спектакль шёл два вечера, и мой герой проходил путь от пылкого романтичного юноши до расчётливого дельца. К трудностям работы над ролью прибавились трудности вхождения в новый коллектив. Но, кажется, я успешно со всем справился, и вот с 1983 года и по сей день работаю в ТЮЗе. Сыграл в общей сложности свыше ста ролей.

- Был такой фильм «Тупой жирный заяц» - об артисте ТЮЗа. Там показано столько негативных сторон подобной деятельности, что любой нормальный человек в ужасе бы отвернулся и не то что артистом – зрителем бы перестал быть. А как вы считаете, существует ли всё-таки тюзовская специфика, и если да, то в чём она состоит?

- Это зависит от того, где поставить ударение в словосочетании «Театр юных зрителей». Можно на слове «юных», можно – «зрителей». А для меня главное слово – «театр», то есть зрелище. Юного зрителя нужно удивить, взять в плен, заинтересовать. И тогда он на всю жизнь останется преданным зрителем, разовьёт в себе вкус к более сложным театральным формам. Так что наша миссия очень важна.

И я никогда не испытывал комплексов от того, что работаю именно в ТЮЗе. Когда ходил в молодых, то было такое разнообразие ролей! Не думаю, что в драме выпало бы что-нибудь подобное. Конечно, с возрастом ролей становится меньше. Но можно ведь попробовать себя в чём-то другом.

- Например, в режиссуре? У вас состоялся не так давно очень удачный спектакль – «Трое на качелях» Лунари. Признаться, я была приятно удивлена высоким уровнем профессионализма этой работы. И в определении стиля постановки, и в тщательной работе с актёрами, и в точности сценографии. Вы ведь специально не учились режиссуре?

- Глеб Борисович читал нам спецкурс «Основы режиссуры». А его репетиции? Его разборы пьес и ролей – вот лучшая школа. Не всякого актёра тянет пробовать себя в режиссуре, но мне захотелось. Причём хочется разных решений. Вот последний спектакль («Малыш и Карлсон». - Л.Р.) я немного осовременил: и Малыш у меня старше, и мама его – в разводе, пытается устроить свою личную жизнь, и Карлсон – персонаж, который прилетает не к нему одному, а туда, где в нём нуждаются. Есть и ещё замыслы, например, поставить целиком пластический спектакль.

Нельзя сидеть сложа руки и ждать, когда тебе что-нибудь предложат. Самому надо быть активным. А то вот раз – и тебе уже пятьдесят. А сколько ещё хочется сделать!
- Ну, пятьдесят – это возраст расцвета. Вам ведь с разными режиссёрами приходилось работать. Какие роли особенно запомнились?

- С каждым режиссёром было по-своему интересно: с Михаилом Бычковым, конечно, особенно в «Лапшедроме», потом, уже в Камерном, я играл у него Орсино в «12-й ночи». С Михаилом Поляковым – Швохнева делал в «Игроках» и Жеронта в «Плутнях Скапена». Они актёрам ставят задачу чётко и ясно и приветствуют яркость и выразительность отделки. Очень помнится мне Тед Кайзер и работа над Хармсом – совершенно новые приёмы, другая школа – школа представления, мне в ней многое близко. С худруком нашим, Александром Латушко, – вот уже, наверное, лет 15 играю Пугачёва в «Капитанской дочке» - ценю эту работу. Близким показался мне и капитан Михасев в сравнительно новом спектакле «Не покидай меня».

- Вам идёт военная форма. Мне ещё очень нравится ваш Капитан в «Пеппи Длинныйчулок», решенный, кстати, методом школы представления. А что вы скажете об образе Правдина в «Недоросле»? Вам хотелось уйти от схемы?

- Ну да, уж очень он скучен в пьесе. Я стал размышлять: а зачем он берёт имение в опеку? Может, хочет к рукам прибрать? И всё мне представилось совсем в другом свете: государственный чиновник, пользуясь невежеством и безграмотностью Простаковой, ловко отбирает у неё имение. А следующим будет Скотинин, он же ему угрожает…

- Но в спектакле это только намечено, не раскрыто до конца.

- Не смог убедить режиссёра.

- А актуально бы прозвучало! Пьесе-то двести лет!

- Я бы пересмотрел отношение ко всем положительным героям в пьесе. Уж очень они нежизненны. Ну, может, со своими учениками поставлю…

- А вы преподаёте? Где?

- В студии творческого развития под руководством Хабенского. У меня старшеклассники. Это не подготовка актёров, цель другая: средствами искусства помочь раскрытию личности. Все тренинги деловых людей сейчас включают ролевые игры. Так что театр и тут помогает.

- А ваш сын не продолжил династию?

- Учится на факультете бизнес-информатики в национальном исследовательском университете (высшей школе экономики) в Москве. Престиж актёрской профессии сильно упал, платят мало, а в благородную миссию творчества мало кто верит.

- Как относитесь к критике?

- Стараюсь извлечь пользу из замечаний. Когда-то давно меня научил этому отец. «Смотри-ка, - говорил он, - как разнесли такого-то! Значит, задел, разбередил что-то». Негативные эмоции чаще сильнее, чем положительные.

Признаюсь: роли Александра Новикова мне, как правило, интересны. Он всегда старается внести в любую роль что-то своё. А рисунок яркий, выразительный, запоминающийся. Словом, профессионал. А это в наши дилетантские времена дорогого стоит.

Беседовала Людмила Романова,
театровед

Источник: газета «Коммуна» №24 (25852), 17.02.2012г.