Помни, веруй, гордись! Тропою разведчика

Было решено, во что бы то ни стало подавить эту огневую точку. Однако ни ночные вылеты нашей малой авиации и её бомбовые удары, ни артиллерийский огонь результата не принесли. Немецкий миномет методично продолжал обстрел, спрятавшись и хорошенько замаскировавшись, очевидно, в каком-то городском логу. Несмотря на все усилия, на все меры, предпринимаемые нашим командованием, обнаружить и уничтожить его не удавалось.

И тогда созрело решение: послать разведчика с диверсионной целью. Он должен был найти этот миномет и, при возможности, уничтожить его, в крайнем же случае – просигналить ночью фонарем и таким образом указать бомбардировщикам местонахождение цели. На выполнение этого задания и решили послать Семёна Голядкина, отлично зарекомендовавшего себя при выполнении разведзаданий.

Выше среднего роста, коренастый, крепкого телосложения, Семен отличался недюжинной силой. Недавно он успешно окончил трехмесячные курсы разведчиков в воронежском поселке Сомово при Центральной группе Управления НКВД и показал себя опытным бойцом. Семен Голядкин прекрасно владел приемами рукопашного боя и самообороны.

- Ну, Семен, будь предельно осторожен, - напутствовал разведчика майор Звягинцев. – По баллистическим расчетам, миномет находится где-то в районе Покровской церкви. Твоя задача – пробраться к нему незамеченным, улучить момент, когда его можно будет накрыть гранатами, и тут же быстро скрыться. Если же вдруг где-то оступишься и попадешь фашистам в лапы – не робей: вот тебе немецкий «аусвайс», предъявишь этот документ и скажешь, что идешь из Моховатки, донского села, ныне занятого немцами, идешь за матерью, оставшейся в городе. Вот ещё, о том же, справка моховатского старосты Извекова…

Ещё несколько минут майор продолжал свой инструктаж:

– Реку Воронеж переплыть близко к городу не удастся – там везде в окопах сидят немцы, да и по улицам близко к центру ты не подойдешь – схватят, как миленького! Переправляться через реку надо в районе Чертовицкого, а потом идти лесом почти до самого сельскохозяйственного института. Помни, что немцы здесь рядом, они ведут перестрелки, а то и бои с нашими частями.

И Семён Голядкин строго выполнял наказы майора Звягинцева. Спал в кустарнике или в заросших бурьяном ямках светлым днем.

Приближался район СХИ. Вот показались и сады сельхозинститута. Многие деревья были сплошь усыпаны созревшими плодами. Семен сорвал самое краснощекое яблоко, надкусил. Десяток спелых яблок бросил в мешок.

Последние метры он прополз между деревьями и вскоре достиг шоссе, показавшееся ему здесь безлюдным и безмолвным. Артиллерийские раскаты, пулеметные очереди слышались где-то вдалеке. Миновав приземистые домишки на окраине Воронежа, Семен спустился по насыпи к железной дороге и перебежал через рельсы, прячась за железобетонные обломки взорванного виадука. Вышел к Заставе и увидел дымившиеся здания на Плехановской, сгоревшие трамвайные вагоны на рельсах посреди улицы… Теперь предстояло самое трудное, самое сложное: пробраться к центру города!

Выждав полчаса в заброшенном окопе и не заметив ничего подозрительного, разведчик поднялся, отряхнулся от пыли и, выпрямившись во весь рост, прошёл в стороне от городской тюрьмы к улице Средне-Московской. Здесь скрылся в первом же попавшемся дворе.

Жутко было смотреть на картину, открывшуюся его взору. Груды битого кирпича, покосившиеся закопченные стены, оставшиеся от бывших пятиэтажек, охваченные пламенем дома на соседней улочке, бесконечный громкий треск пожаров, низко стелющиеся клубы дыма… И вдруг – резкий, грозный окрик: «Хальт! Хенде хох!»

Семен оглянулся и чуть было не обомлел от неожиданности – к нему в серо-зеленой фашистской форме с автоматом наперевес шел фриц. Высокий, худой, длинноногий, с суровым выражением на вытянутом яйцеобразном лице. Отринув первый испуг, прикинувшись равнодушным, Семен подошел к немцу, протянул «аусвайс» и справку моховатского старосты на немецком языке.

Солдат посмотрел-повертел бумаги, возвратил их Семену и неожиданно громко захохотав, пролепетал что-то насчет «мутер»… Семен догадался: «Он спрашивает, наверное, зачем я в этом дворе ищу свою мать?» И, как мог, по-русски, вставляя немногие знакомые ему немецкие слова, объяснил: «Здесь, хир, хир, здесь жила, лебте, его мать, мутер… А теперь вот дом, хаус, разбомблен!» - и Семен указал рукой на кучи битого кирпича…

Однако немца это объяснение, видимо, не устроило, и он скомандовал: «Коммен зи цур герр комендант!» К коменданту Семену идти вовсе не хотелось и, поняв, что от немца ему не отвязаться, он мгновенно вырвал у него, вовсе не ожидавшего такой прыти, автомат из рук, подставил подножку и бросил на землю, сел верхом ему на ноги и с яростью вонзил острый тесак под его левую лопатку. Немец крякнул и тотчас же смолк, обмяк. Оттащив за стену разрушенного дома мертвое тело, Семен закидал его вместе с автоматом кирпичами, тщательно убрал следы крови, засыпав их кирпичной пылью и крошевом, вытер тесак и спрятал его под пиджаком.

Перебравшись на соседнюю, более неприметную, улочку, разведчик решил найти какое-либо укромное место, чтобы спрятаться и пересидеть первые часы надвигавшихся сумерек. Довольно скоро он встретил полуразрушенную, полусгоревшую хибару и потихоньку зашел в неё, закрыв за собой жалобно скрипнувшую дверь.

Удивительно, здесь нашлась даже кровать с панцирной сеткой, матрасом и одеялом. Закутавшись, положив тесак под подушку, Семен смежил глаза и забылся коротким чутким сном. Спал он часа два, не больше. Быстро поднялся, плеснул водой из бутылки в лицо, немного перекусил и, приободрившись, отворил дверь, посмотрел по сторонам и шагнул в темную ночь.

Пожалуй, самым трудным, самым рискованным шагом было пересечь площадь у госбанка и драмтеатра. Попадись он здесь немцам, да ещё в ночное время – всё рухнуло бы в один момент – и задание, которое он должен выполнить, и сама его жизнь… Хорошо, что здесь царила полная тьма, пожары полыхали и гудели в стороне. И всё же, несмотря на черноту ночи, разведчик разглядел, что от Госбанка, кинотеатра «Пролетарий», огромного «Утюжка» остались лишь коробки, театр же уцелел, лишь угол его здания у проспекта был здорово разрушен.

Разведчик нашел коробку большого дома. Все стены её были целы. Сохранились и лестничные марши. Семен взобрался по ступеням ещё выше – на третий этаж, чуть выглянул в оконный проем – и увидел справа и слева от церкви группы немецких солдат, среди них – двух-трёх офицеров, а дальше – легкий танк, зенитное орудие и зенитный пулемет.

Приподнялся и увидел, как из густого заросшего сада за небольшим домом, в логу, чуть пониже Покровской церкви поднимается в небо стайка темных «тушек». «Так это и есть те самые проклятые мины! – пронеслось молнией в голове разведчика. – Вот, значит, где прячется эта фашистская шестиствольная сволочь!..»

Нечего было думать о том, чтобы в одиночку пробиться к миномету и забросать его гранатами. Чересчур здесь плотный заслон! И Семен принял другое решение.

Ночью, услышав в небе рокот нашей легкой разведывательной авиации, он в самом низу своего НП – коробки дома, чтобы не заметили немцы! – зажег фонарь и его лучом несколько раз показал направление, где располагался миномет. Затем погасил фонарь и на короткое время зажег его три раза подряд, что значило: до цели триста метров! Всю эту заранее обусловленную сигнализацию разведчик повторил трижды.

Теперь надо было ждать нашей массированной бомбежки. Посчитав свой долг выполненным и не дожидаясь, пока рядом начнут рваться бомбы, Семен Голядкин рискнул отправиться к себе домой. Это он запланировал давно, ещё в Сомово, разумеется, никому о задуманном не сказав. Но уж очень сильно беспокоился он о любимой жене. Его бесконечно жгли тревожные мысли: «Жива ли Шура, ушла ли от немцев, и если ушла, то куда?»

Дом, где они жили ещё недавно, находился довольно близко – на углу улиц Дзержинского и Плехановская. Крадучись, миновал улицу Алексеевского, повернул на улицу Карла Маркса, дошел почти до Каменного моста и свернул направо. Вот и его дом. Он уцелел. В родном окне, как и в соседних, всюду – темно. Тихо, неслышно ступая, Семен поднялся на четвертый этаж.

До боли знакомая дверь, обитая дерматином. Приложив ухо к двери, прислушался. Тихо. Он достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину. И вдруг дверь отворилась, будто сама собой. В глаза ударил свет зажженной свечи.

- Это ты что ли, Семен Сергеевич? – встретил его неожиданным вопросом человек со свечой в руке.

- А ты кто будешь?

- Не узнаешь?.. Да я твой сосед, Гриша Проклов. Мою квартиру заняли немецкие офицеры, и я с женой Дарьей перебрался в твою, временно, конечно. Ты не возражаешь?

- Да нет… А скажи-ка, где моя Александра, не знаешь?

- Знаю. Кажется, уехала к тетке…

- И давно уехала?

- Больше месяца назад, немцы ещё не приходили. Да ты проходи, проходи, Семен Сергеевич, ты же у себя дома…

- Да нет, спасибо. Пойду, не буду тебе с женой мешать. Найду где переночевать.

«Ночной визит» к дому оказался роковой ошибкой разведчика. Уже через полчаса Гришка Проклов, зная Семена Голядкина как сотрудника НКВД, выдал его немцам. Догнали его немцы с овчаркой. Схватили, привели в комендатуру. Допрашивали. Ни «аусвайс», ни справка от старосты Моховатки не помогли: немцы разорвали их, посчитав фальшивками. Не дождавшись ни слова от Семена, жестоко били его и пытали.

А утром Семена с прикрепленной к груди табличкой «Партизан. Так будет с каждым, кто противодействует немецким властям» привезли к памятнику В.И.Ленину на площади 20-летия Октября, накинули петлю на шею и повесили на приподнятой руке вождя.

В это самое время раздались громовые взрывы советских авиабомб в логу ниже Покровской церкви.

Геройской смертью погиб Семен Голядкин в борьбе за освобождение родного Воронежа от фашистских захватчиков. Ему не было ещё и сорока лет.

Нет, не канул в безвестности Семен Голядкин. В Книге памяти есть запись и о нем: «Голядкин Семен Сергеевич, 1905 года рождения, разведчик. 9 августа 1942 года в Воронеже при выполнении спецзадания органов госбезопасности схвачен немцами и казнен».

А предатель Григорий Проклов, как рассказали очевидцы тех лет, понес заслуженное возмездие – был осужден после войны на 25 лет.

Юрий ПОСПЕЛОВСКИЙ

г.Воронеж

Источник: газета «Воронежская неделя» № 25 (2062), 20.06.2012г.