Фронтовые письма земляков

22.06.2012

Память | Все эти треугольнички написаны моими земляками-эртильцами

Весточек с фронта ожидали с надеждой и тоской. Только ими и жили. Их читали дети своим неграмотным матерям и дедам. Часто перечитывали, знали почти наизусть. Долгое отсутствие весточки с фронта порождало тревогу, страх, страдание, ожидание стандартного извещения военкомата: «Ваш сын рядовой …» И уже не было больше треугольничков, не было надежды, не было даже холмика, где можно поплакать и пожаловаться на горькую судьбу. Только письма и, в лучшем случае, фотокарточка ненаглядного человека, изученная до последней черточки.

Письма павших оставались последней ниточкой - тончайшей, но вполне материальной связью с родными. Перекладывая сундук или комод, всякий раз матери, вдовы доставали их. Над ними горько плакали и переплакивали заново. Их хранили иногда за иконами, пряча от нечаянной шалости ребятишек.

Строчки-закорючки, оставленные на серенькой бумаге химическим или простым карандашом, с приветами каждому из родных и даже соседям, с ошибками и повторами одних и тех же просьб - чаще писать и беречь детишек, как привет из невозвратного и неизбывного Великого прошлого. Их заливали материнские и вдовьи слезы, с ними беседовали, гладили мозолистыми, а потом спустя годы морщинистыми холодеющими от старческой немощи ладонями.

Довелось мне слышать удивительный рассказ о том, как пожилая женщина наказала после ее смерти положить ей под голову фронтовые письма супруга. Она не хотела расстаться с ними и там, в ином мире. Последняя просьба вдовы была исполнена.

По своей значимости эти треугольнички, прошедшие через сотни и сотни верст, иногда и из пределов чужих государств, равнялись чуду, несли на себе печать благоговения и своего рода святости. Крестьянский уклад не требовал разлук с родным кровом. Многие за весь век дальше соседнего села никуда и не выезжали по доброй-то воле. Тем более, не было никакой нужды сочинять для кого-то письма.

Потому-то письма с фронта случай особый – почти что голос родного человека, о котором все мысли и ежедневная боль души. Не просто же так, не ради красного словца в письмах домой солдат зачастую писал «Вы», обращаясь к жене и детям.

В условиях жесткой военной цензуры нельзя было сообщить о том, в каком месте находится подразделение, каковы потери и как удается пока уцелеть. Но иногда намекали «о том, где я нахожусь, часто пишут в газетах». В письмах нередки оговорки «если не убьют», «доведется ль свидеться», «не горьтесь по мне».

Извещение

Ваш муж командир роты лейтенант Федорищев Николай Павлович, 1916 года рождения, уроженец с.Кривка Воронежской области, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 24 февраля 1945 года. Похоронен с отданием воинских почестей в Восточной Пруссии, в 16 километрах от г. Кенигсберга, в местечке Ришбитен.

Командир в/ч 36462 (подпись неразборчива).

24 августа 1941 года.

Добрый день или вечер! Здравствуй, многоуважаемая супруга Клавдия Андреевна. Шлю тебе свой горячий привет. Клавочка, о моей жизни. Пока живу хорошо, но опасность жизни грозит с каждым днем. Нахожусь на передовой линии фронта. Был уже не раз под огнем. Также Миша и Иван тоже были под огнем. Видимся часто с ними. Как повидаемся, так все говорим. Клавочка, пропиши, где Гаврюша работает.

Вы прописали, что Мария и Нюрка были осуждены. Ясно. До свиданья. Крепко целую вас. Жду ответ.

24 сентября 1941 года.

Добрый день или вечер! Письмо от вашего мужа Николая Павловича. Здравствуй, многоуважаемая Клавдия Андреевна. Шлю тебе свой далекий горячий привет. Еще передаю привет мамаше. Клавочка! Мишу и Ивана не вижу давно, но они пока живы. Из нашего колхоза Путилин ранен легко, лежит в санбатальоне.

С «Победы» – колхоза – один убит. Клавочка, пропиши, как вы живете? Что дали из колхоза на трудодень? Клавочка, пропиши, что с налогами: расплатились или еще нет. Надо узнать, почему так много с нас налога – 200 рублей? И нету никакого скощения, хотя мама поговорила с Петром Михеевым насчет этого. Затем до свидания. Жду ответа. Ваш супруг Коля.

11 января 1942 года.

Добрый день или вечер! Письмо от вашего супруга Николая Павловича Федорищева. Здравствуй, многоуважаемая Клавочка и сынок Толя! Клавочка, очень и очень я вас благодарю за ваше письмо.

Клавочка, я ваши два письма, которые писали 19-18 декабря, получил 10 января. Я доволен вашими письмами, так бы вас расцеловал за письма ваши. Я от вас, Клавочка, ожидал письма ежедневно, ходил ежедневно на почту. Было так неприятно, что вместе с товарищами писали письма. Товарищи получали ответ, а я нет. Думал, что вас уже и в живых нет. Когда был в городе Туле, я вам, Клавочка, очень много отослал писем, а сейчас я уже в Смоленской области. Вы пишите в своем письме, что бои идут, где я есть.

Бои идут, Клавочка. Хочу вас поставить в известность, что я с начала войны на передовой линии. В бою все время. Многих моих товарищей уже нет: которые ранены, которые убиты. Отсюда видно, где я был и где я сейчас есть. Настолько противника отбили. Я тебе хочу сказать, что противник бежит сейчас в панике, оставляет все на поле боя, так что, безусловно, враг будет разбит. Победа наша! Клавочка! Пропиши, как чувствует себя Ленка, когда вы ей сообщили про Мишку.

Еще вы спрашиваете про посылку, которую вы посылали в августе. Эту посылку получил, в которой были чулки, варежки, портсигар, сахарный песок, махорка. Я здесь сыт, ничего мне не надо. Вы пишите, что валенки не высылали. Мне не надо.

Одет я тепло, валенки дали, а также всю теплую одежду дали, в этом вы не беспокойтесь, обут и одет тепло. Фотокарточку от вас не получил. Я вас, Клавочка, прошу, если возможно, то, пожалуйста, пришли. Вы сами должны понять, как я соскучился по вас. Хотя на вас посмотрю на фото, какие вы стали, все веселей будет на сердце, когда посмотришь на фотокарточке.

Клавочка, передай привет мамаше и папаше, свояченице Поле, Лени, Коле и Вале и пожелаю им всего наилучшего в жизни.

Клавочка, я письмо написал мамаше, от них получил одно письмо. Свояку Петьке тоже написал. Не знаю, пришлет ответ или нет. Федору тоже отослал письмо и открытку. Я что-то не понял, вы писали, что его баба недалеко от вас, пропишите точнее. Клавочка, пишите. Ответ буду ожидать. Пропиши все о своей жизни. Как живете и что есть у вас в Васильевке нового. Пришли мне адрес Сереги Складчикова и пропиши, где он. На этом заканчиваю писать. Клавочка! Целую вас крепко. Ваш супруг Коля.

13 июня 1942 года.

Письмо вашего супруга Николая Павловича. Здравствуй, многоуважаемая супруга Клавочка, сынок Толя и мамаша. Шлю вам свой далекий и горячий привет. Клавочка, очень вас благодарю за ваши письма.

Это хорошо, Клавочка, что мы имеем с вами связь. Клавочка, я буду помогать деньгами каждый месяц. Я получаю 750 рублей в месяц. Я – командир разведвзвода. Возможно, некоторое время у нас связь прервется. Клавочка, если немец будет близко, из скота ничего не оставляйте. Лучше сами зарежьте и скушайте. Он все равно отберет. Где оккупировал, везде отбирает. Я пока живу хорошо. Клавочка, сынка Толю одевай и обувай, как положено. Денег не жалей, если мало, я еще пришлю. Клавочка, крепко жму руку. Целую вас. Коля.

Иноземцев Владимир Андреевич родился 1920 года в поселке Паршино близ Копыла. Окончив 7 классов, уехал в Москву. Призван в Красную Армию в 1940 году. Военфельдшер. Погиб в феврале 1943 года. Похоронен в братской могиле поселка Рогань в Харьковской области Украины.

6 августа 1941 года, 22 часа 31 минута.

Здравствуйте дорогие родители, брат Миша и сестричка Зина! Шлю я вам всем свой боевой привет и сообщаю, что в сегодняшний час я пока жив, здоров, чего и вам желаю.

Прошу вас, все, что я вам здесь напишу, прочитайте среди колхозников, чтобы все знали, что это за война, на которой я нахожусь. Эта война у нас Отечественная. Почему говорят и пишут: мы победим? Потому что у нас тыл крепкий и все защищают – армия, рабочие и колхозники. Весь трудовой народ всего мира с нами. И в самой Германии есть восстания.

Почему Германия уже у нас, т. е. перешла границу? Это вот почему: мы же не готовы были совсем к войне, а кровопивец Гитлер скопил 170 дивизий… Вас интересует: да почему же наши войска не могут выгнать врага со всей территории? Ведь противник вооружен до зубов – танки и т. д. Гоним, где можно идти в атаку - наши идут, а где большие силы врага, наши его только уничтожают.

Вас интересует: взять ли сейчас, как хотелось людоеду Гитлеру, Москву, Ленинград, Киев? Конечно, нет. Ему эти города никогда не взять. Немецкий народ радовался, что через 14 дней ихние войска будут в Киеве и оттуда будут сразу идти целые эшелоны пшеницы, ржи и т. д. … Дождался – каждый день везут в Берлин с этого фронта целые эшелоны раненых солдат и офицеров. Уже прошло шесть недель, а Москва, Ленинград, Киев как стояли, так и стоят.

Москву немного бомбили, но это не важно, а город Ленина, где я нахожусь, не бомбили и не должны бомбить потому, что я здесь. И нас таких – тысячи и миллионы.

Что вас интересует, спрашивайте. Я буду по возможности отвечать. Обнимаю и целую вас, ваш сын Владимир.

29 июля 1942 года.

Привет из Котельнича! Здравствуйте, дорогие мои папа, мама, Нюра, Зина, Миша.

Шлю всем вам свой горячий привет и желаю вам всего хорошего. Во-первых, я должен вам сообщить, что я от вас получил письмо 29 июля, за которое сердечно благодарю. На слова мамины, что я вычитал из письма, немного поплакал.

Как они хотят видеть меня на свете и живым. Вы пишете, чтобы я приехал домой. Дорогая мама, я бы сам хотел, но меня не пустят, потому что домой пускают только совсем инвалидов, которые без ног или без рук. Вот, так что и хотел я вам сообщить на сегодня. От брата Саши получил письмо, он находится в Ивановской обл.

Пока до свидания. Жду скорого ответа. Крепко вас целую. Ваш сын в/ф В. Иноземцев.

Любимов Михаил Павлович, 1910 года рождения. Призван Эртильским райвоенкоматом 30 мая 1941 года. Рядовой. Часто слал письма своей супруге Марфе, проживавшей в бараке Эртильского сахкомбината. Пропал без вести, вероятно, в июле 1942 года.

23 сентября 1941 года.

Привет из госпиталя. Здравствуй уважаемая, любимая супруга Марфуша. Шлю я тебе свой сердечный привет и пожелаю лучшего в твоей жизни. Еще привет дорогим деткам Нюре и Зине и сынку Шуре. …Любимая супруга Марфуша, ты мне не описала, что ты деньги за меня получаешь и сколько. Опиши мне, сколько получаешь. Уважаемая любимая супруга Марфуша, опиши про кума Федора. Как он ранен? Мне не понятно, что он в своей больнице лежит или дома? Как Вася Селютин? В какую руку ранен? …Марфуша, ты пишешь, что тебе непонятно, во что я ранен и беспокоишься обо мне. Я ранен в левую руку.

Кость нетронутая, рука уже работает, как и раньше работала. Скоро будут выписывать, будет комиссия. Как признает комиссия. Если комиссия даст отпуск, то приеду домой побывать. Прошу немного гостинцев прислать в госпиталь, сала, а там, что можешь.

…разобьем врага и не оставим его на своей земле. Гнать будем, как сукина сына, хотя земель много захвачено. Ну, наш Сталин и говорит, что захватил на короткий срок. Изгоним мы его и придем домой с победой.

Писать больше нечего. Жив и здоров, и вам того желаю тоже.

Целую всех заочно. Супруг М.П.Любимов.

3 ноября 1941 года.

Привет от вашего настоящего мужа Любимова Михаила Павловича ...своей многоуважаемой супруге Марфуше, деткам, т. е. майским цветочкам дочкам Нюсе и Зине и сынку Шурику. Дорогие мои голуби, я очень по вам соскучился. Я сейчас лежу в госпитале … думаю еще мне здесь придется полежать около 15 суток. Рана у меня почти зажила, и рука моя сейчас действует. Но внутри что-то есть нехорошее. Некоторых отправляют домой на отпуск, у которых вообще кость разбита, но, а я себе не предполагаю отпуска. А там кто его знает? Может быть, Марфуша, и мне выйдет счастье увидеться со своими детками, по которым я очень соскучился. И вообще, Марфуша, поверь, как увидишь таких пацанов, как мои, так сразу сердце поворачивается. Иной раз поплачешь.

Марфуша, я тебе еще скажу, что в крайнем случае, если вам трудно придется, то вы переходите тогда к отцу. Это сделаешь тогда, когда, если немец будет входить в Воронеж. И учти, Марфуша, что когда вы уйдете с завода и с учета оттуда не снимайся для того, чтобы вы не потеряли зарплату за детей и чтобы вы получали так, как раньше.

Теперь, Марфуша, я тебе скажу, что не знаю, как вам там живется, но мне здесь не очень - я по вам соскучился. Хотя, правда, нас кормят, поят, но только, сама знаешь, Марфуша, что человек не любит корм, а любит волю. …Толстые кирпичные стены и койка проклятая, а еще нам надоела война заклятая. Лежишь, спать никак не спится, а все только во сне снится, как бы да когда бы увидеться со своими. С тем, Марфушенька, пока. Детки, слушайте матерь. (Писал тоже калека – одна рука кривая, а другая - немая. Писал земляк Ермолов Егор - с одной области…).

27 марта 1942 года.

Привет от Миши. Добрый день или вечер. Здравствуй, дорогая Марфа Герасимовна и детки: Нюра, Зина, Шура и Нина. Шлю я вам низкий красноармейский привет и желаю всего хорошего в вашей жизни.

…Из вашего письма я узнал, что вы живы и здоровы. Я вашему здоровью очень рад. Еще пропиши, по какому закону ничего не дают на Нину. Еще узнал, что ты живешь в старой квартире и с военкомата тебе никакой помощи нет. Еще я узнал, что вы деньги, которые высылали в госпиталь, получили обратно. Мне они теперь не нужны и посылку не надо. Еще я фотокарточку получил, за которую сердечно благодарю. Еще я узнал, что Егор Сазонович пришел домой. Марфа, ты сообщи долго ли он будет дома или нет.

Еще я узнал, что ты хлебушком пока обеспечена. Я этим очень рад. Еще узнал, что почем. Это очень дорого. Еще узнал, что хотели эвакуировать завод, но теперь строят опять. Марфа пропиши, что завод опять будет вырабатывать сахар или что еще. … Больше писать нечего.

Затем до приятного свидания.

Мы остаемся жив и здоров, того и вам желаем. С получением письма шли ответ. Жду с нетерпением. Миша.

СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ОККУПАНТАМ!

Публикация Валерия Платонова, г.Эртиль, Воронежская область.

Источник: газета «Коммуна» №89 (25917), 22.06.2012г.