Страницы истории. Неподалёку от войны

12.07.2012

Жизнь Борисоглебского театра имени Н.Г.Чернышевского военной поры в протоколах партсобраний

Виталий Черников

---

Воронеж – Борисоглебск

(ОКОНЧАНИЕ. Начало – в №№98-99)

Вчитываясь в архивные документы, замечаешь: участники собраний явно не ощущают свою деятельность в категориях высокого искусства. И не делают различий между работой актёра и рабочего сцены. Вот 17 июня 1943 года обсуждают заявление о приёме кандидатом в члены ВКП (б) артистки Марии Головиной:

- Головина показала себя в деле производства и своего мастерства как лучший ведущий работник, - высказывается директор Анатолий Ходырев.

– Товарищ Головина хорошо создаёт образы действующих лиц на сцене, она всегда работает над собой, по повышению своей квалификации. Кроме того, товарищ Головина – одна из общественниц, которая по первому зову безоговорочно выполняет ту или другую общественную работу.

Подобная риторика, соседствуя с названиями классических пьес, конечно, выглядит комично. На одном из последних собраний военной поры зашёл разговор о социалистическом соревновании – «с тем, чтобы группа и цеха над пьесами «Иванов» и «Жестокий романс» работали соревнуясь, и к 1 мая подвести итоги». То в апреле, то в июне 1943 года возникает вопрос о военной подготовке артистов, и у меня есть подозрение, что они от этой обязанности старались увильнуть. Это не было главной проблемой театра. На упоминавшемся выше закрытом партсобрании 17 июня директор сообщил, что план по постановке пьес недовыполнен на 23 спектакля.

Когда читаешь протокол, почти слышен ходыревский голос – похоже, его речь записана дословно. Недовыполнение плана он объяснил тем, что в стенах театра вместо спектаклей шли совещания обкома ВКП (б):

– И ещё отразилось потому, что не было света в театре больше недели. Что касается проведения спектаклей и их качества, то прямо следует сказать, что качество низкое и никому не нужное на сегодняшний день, у нас артисты не работают над собой, и режиссура мало уделяет этому внимания, а потому и низкого качества спектакли.

Летом начался ремонт здания театра. Закладывались ненужные окна, чинились крыша и отопление. Помогли в приобретении материалов – кровельного железа и кирпича – городские и партийные организации. Куда больше беспокоило руководство первички другое: подопечные коммунисты, кандидаты в члены партии и комсомольцы совсем перестали изучать «Краткий курс истории ВКП (б)». Как же так, ведь они должны «повседневно систематически повышать свой политический уровень, что же будет дальше? –сокрушался Массалов. –Сейчас вы являетесь агитаторами среди неорганизованного населения, и как вы думаете проводить беседы, когда не повышаете свой политический уровень?».

Нерадивым коллегам он пообещал:

- В недалёком будущем будем устраивать конференции и по главам намечать докладчиков, а начнём с членов партии!

Приоритеты иллюстрирует повестка дня собрания, состоявшегося 27 августа:

«1. Изучение книги тов. Сталина «Великая Отечественная война советского народа» (докл.Комаров).

2. Утверждение плана работы на сентябрь месяц 1943 года (докл. Комаров)».

Худрук театра имени Н.Г.Чернышевского Павел Трапезников

В разгар зимнего сезона1943-1944 случилось важное событие в жизни Павла Трапезникова. 23 декабря его принимали кандидатом в члены ВКП(б). После того, как он рассказал членам собрания свою биографию, пришлось отвечать на вопросы о родственниках.

- Какое звание имеет сын?

- Сержант.

- Из кого происходит ваша жена?

- Из семьи актёров. В 1925 году отец умер. Брат, Трапезников Владимир Николаевич, подвергался репрессиям в качестве меньшевика в 1927 году. Не имею никаких сведений о его местопребывании… Связей не имею с 1927 года.

Членом партии Павел Трапезников стал год спустя.

Горком за жизнью театра следил пристально. 14 января 1944 года случилось очередное обсуждение его творческой работы. От внимания партийных органов не ушёл тот факт, что кружков по изучению обсуждавшейся в августе сталинской книги в театре так и не появилось. За участие в весенней посевной кампании коллектив похвалили. Не забыли и о спектаклях в фонд помощи семьям фронтовиков –тогда удалось собрать 82000 рублей. Охарактеризовали как удовлетворительные постановки «Платон Кречет», «Москвичка», «Мещане», «Жди меня».

А вот «Наш корреспондент» был разруган. Снова, как и минувшей весной, досталось «Синему платочку» (неужто его продолжали играть всё это время?).

Спектаклями, впрочем, работа не ограничивалась. Актёры давали шефские концерты, отправляли на фронт посылки и тёплые вещи, собирали деньги в Фонд обороны.

Пятого мая в Борисоглебск прибыла из эвакуации труппа областного драмтеатра –в разрушенном Воронеже им попросту негде было играть. Зиновий Анчиполовский в книге «Кольцовский академический» пишет, что перед зрителями воронежцы появились 3 июля.

«Сначала показали «Фронт», потом и другие спектакли, поставленные в Копейске и прежде, ещё до эвакуации. А пьесу Ф.Кнорре «Встреча в темноте» подготовили и сыграли уже здесь, на местной сцене. Это был настоящий театральный сезон, который вместе с тем походил на генеральную репетицию».

«В связи с приездом Воронежского театра наши сметные данные нарушены», - заявит 24 ноября на закрытом партсобрании сменивший Ходырева на должности директора С.Г.Симягин.

«Тяжёлая обстановка в театре создалась с момента приезда Воронежского театра. С их приездом мы успокоились, передали им руководство всего помещения театра», - выскажется член месткома А.Н.Ремаев.

«Говорят, что снижение качества нашей работы было из-за приезда Воронежского театра. Но и до приезда было плохо», - возразит худрук П.Н.Трапезников.

Незадолго до того удалось добиться разрешения на организацию театральной студии; её первые выпускники ещё покажут себя на сцене. Но пока у худрука не было повода для хвастовства:

- Полностью намеченный репертуарный план мы не выполнили из-за отсутствия исполнителей на главные роли. В репертуарном плане я подходил к составлению репертуара с учётом средств и возможностей. Намечено 12 новых пьес. На сегодняшний день наш творческий состав всё же не укомплектован. У нас нет актёров амплуа «любовника», «комика», молодой героини и т.д. Оформление спектаклей стоит на низком уровне из-за отсутствия материалов. Нам приходится оформлять путём подбора и переделки из старых пьес. Чем мы будем оформлять новые пьесы –не известно, так как перспектив на получение фондовых материалов из Москвы нет.

- Возьмём репетиционную обстановку. В театре – грязь, бесконечные стуки, хлопанье дверями, хождение по зрительному залу, бесконечное грызение семечек, и это делают ведущие актёры, как товарищ Торкачевский. Во время репетиции режиссёру приходится самому переставлять мебель, необходимого реквизита и мебели для нормальных условий репетиций нет. Актёры дома над ролями не работают. На репетициях актёры настроены так, как бы скорее кончилось – и бежать домой. Репетируют в пальто, в головных уборах, хотя в театре и тепло. Во время репетиции актёры курят. Обслуживающий персонал не понимает, что такое репетиционная обстановка, ходят, разговаривают вслух, на замечания режиссёра вступают в пререкания, и всё это проходит безнаказанно, административных взысканий не накладывается, а если и есть таковые, то приказы не вывешиваются, - возмущался парторг Качирин.

У театра не хватало даже бумаги для протоколов: некоторые писались чуть ли не на обложках школьных тетрадок, на обороте иных документов 1944 года –машинописные куски советских пьес: «Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.

САШКА. Наши, наши...

КАТЕРИНА. Тише. Наши. Но всё же надо приготовиться. Давай гранаты (Навела пулемёт).

САШКА. Есть. Я деду три гранаты приготовил.

ТАРАС. Мы готовы.

(Выплывает лодка).

КАТЕРИНА. Стой. Кто?

ЧЕСНОК. Свои, Катерина.

(Выскочил, за ним – ГАЛУШКА)».

На этом текст, увы, обрывается.

О достижениях и творческих планах протоколы сообщают суконным, «партийным» языком. Но стоит заговорить о проблемах –начинает проступать человеческое. То кто-нибудь заявит, что «париков в парикмахерском цехе уже недостаточно, а приобрётёнными вновь париками дирекция пользоваться не разрешает». То выяснится, что «работники театра не раз обращались с просьбой к месткому о вывешивании газеты» и оставалось найти для неё рамку, «но местком совершенно в этом не заинтересован». То парторг жалуется: «Чувствуется, что большинство работников думают только о себе, а не о производстве и ждут момента, когда можно уйти из этого театра в другой». Объясняется эта откровенность, видимо, тем, что большинство собраний были закрытыми. Участвовали в них обычно человек шесть: не имело смысла приукрашивать ситуацию, щеголять друг перед другом идеологической риторикой.

Иные проблемы, которые не удалось решить в годы войны, будут регулярно возникать в жизни театра и десятилетия спустя. Но под конец войны этого, конечно, нельзя предвидеть. Вот-вот наступит мир, театр выжил, готовит новый спектакль (едва ли не первой послевоенной премьерой станет чеховский «Иванов»)… Уже неплохо! А новые парики и рамка для газеты –дело наживное.

Источник: газета «Коммуна» №100 (25928), 12.07.2012г.