Горькая полынь тихого Дона

(ПРОДОЛЖЕНИЕ. Начало – в №№101-105)

Работая в 1930-1932 гг. в Лебяжьем председателем сельхозартели имени Буденного, он подружился с семьей Ильи Афанасьевича Чумакова, сметливого старика и крепкого хозяина. До последних дней жизни ветеран коллективизации на Дону поддерживал тесные связи с сыном бывшего колхозного кладовщика.

Жизнь в те годы, как известно, была наполнена неуемной энергией и, одновременно, отличалась непредсказуемыми поворотами в судьбах людей. Не избежали передряг и Плоткин с Баюковым. Обоих снимали с должностей, наказывали в партийном порядке, перебрасывали с одного хозяйства в другое: Плоткина, как сказали бы теперь, – за излишнюю строгость, «за превышение власти», а Баюкова, наоборот, — за то, что, сдав государству в неурожайный год минимум зерна, позволял кое-что из хлебных «остальцов» выдавать колхозникам на трудодни.

Я вспоминаю Александра Михайловича уже в конце его жизни, когда он руководил фермой у нас, в Краснояровском. Жил тогда бывший председатель в колхозном доме прямо на МТФ с женой и дочерью-подростком. Добрейшей души человек, он, видя наше голодное детство, простецки говорил моей матери-доярке: «Грипа, отожми ребятам творожку, пусть вместе с телятами пообедают».

Вообще, в отличие от Плоткина, Баюков производил впечатление человека веселого и, быть может, чуть-чуть странноватого. Конюх бывшего лебяжинского председателя Егор Иванович Мельников, вспоминая о Баюкове, рассказывал:

«Едем мы с ним раз из Колундаевки... с заседания совета МТС. Ночь, месяц золотой — в полнеба. В Плешаковом логу — соловьи. Баюков попросил остановить лошадей, закурил. Слушая пенье птах, раздумчиво произнес: «Эх, соловушки, если бы вас на совете пропесочили так, как меня, вряд ли бы вы так заливались...»

Любимейшим занятием Баюкова в Краснояровском была рыбалка... Выходил он на берег Дона в экстравагантном, как сейчас говорят, виде: кирзовые сапоги, семейные трусы, а поверх всего — шинель. Прошагав размашисто мимо краснояровского стойла, выходил на угол Зеленого мыса, что около известного нам Красного Яра, быстро раздевался и потом брёл к небольшому островку, робко шевелившему осокой у стрежня реки. Рыбу он ловил отменно, чем вызывал неизменное восхищение хуторян.

В целом жилось Александру Михайловичу в придонском хуторе относительно благополучно. Однако в дальнейшем его судьба сложилась драматично. Умерла жена, да и годы брали свое… Он снова оказался в Лебяжьем — теперь уже в качестве заведующего избой-читальней. Поселился в курене, где прежде располагалось правление колхоза... Все бы ничего, но не понравился чем-то старый большевик местной шпане.

Нетрудно сейчас представить, о чем ему думалось в долгие часы одиночества, особенно сырыми осенними ночами. В сорок восьмом году, незадолго до смерти, Баюков говорил своим колхозникам: «Придет время — в магазинах будет вдоволь мануфактуры. Хлеб вам будут возить прямо из пекарен. А сейчас надо терпеть и хорошо работать».

Что ж, мечта старого председателя через какое-то время сбылась. А тогда больной, измученный жизнью человек оставался один на один с отребьем: и непристойности в его адрес выкрикивали ради забавы, и гадили у порога, швыряли камни в окна…

Однажды ночью, пытаясь поймать распоясавшихся недорослей, он бросился из комнаты на крыльцо и с разбегу упал на острые колья, расчетливо кем-то поставленные вместо вынутых из пола досок. Старик сильно поранил низ живота и был отправлен в больницу. В 1951 году он умер в Вёшенской.

• • • • •

Каждый раз, бывая на Дону, стараюсь хоть на один час попасть в родной Краснояровский. Теперь это уже совсем другой хутор, в котором живут голодно и бесприютно русские люди, переселенцы из Киргизии. И обочь с ними — пожилой мой земляк, отдавший почти всю свою жизнь русскому полю, Иван Павлович Агапов.

«Толя, ты хороший писатель...» А.В.Калинин и М.А.Шолохов.

Несколько лет назад, еще до приезда новоселов, бывший тракторист при встрече пошутил невесело: «Живу помещиком. Сейчас у меня в наследстве двенадцать пустых дворов».

И действительно, в ту пору по супесному бугру, вытянувшему белесую кабаржину вдоль пойменного леса, разбежались двенадцать полуразвалившихся куреней и хат... Зрелище жуткое. Дикость, запустение… Буйные от обильных дождей заросли желтого коровяка достают до самых крыш.

Но более всего угнетает тишина: она — какая-то неземная. А ведь совсем недавно жили в этих местах люди, — не герои, но и не из последних. Многие, в связи с «неперспективностью» хуторов, уехали в города, и нашли там свой последний приют. Старики, бывшие колхозники, люди в основном верующие, в последние дни жизни, наверняка, с тоской думали о том, что нет у них теперь родного уголка, куда после смерти изболевшаяся душа могла бы вернуться под родную крышу, испить у иконы поминальной воды и хоть как-то утешить сердце родных.

Городская квартира — это не то, ее строили чужие люди, зачастую – без тепла в руках. Создатели территориально-производственных управлений, разрабатывая стратегию обустройства села, ставя во главу угла экономические проблемы, почему-то напрочь забывали о том, что любой успех на земле зависит от состояния души человека. Известный постулат о том, что материя – первична, а сознание – вторично, справедлив лишь отчасти. Ведь когда речь заходит о перестройке самой материи, приоритет в такой постановке вопроса, безусловно, принадлежит сознанию.

Производя разного рода организационные преобразования в сельском хозяйстве, творцы новых, экономически более выгодных, подходов к решению производственных проблем, лишили крестьянина чувства малой родины, породив в освободившемся пространстве его души пустыню. По-моему, более страшного ощущения испытать не дано.

Возникает резонный вопрос: «А есть ли выход из этой ситуации?» Безусловно, есть.

Сейчас, как никогда, должна быть востребована инициатива по возрождению сел России, в том числе донских хуторов и станиц. Чего греха таить, в городах страны найдется немало желающих вернуться в родные места.

Но вся беда заключается в том, что возвращаться действительно придется в пустыню. Ведь оголтелый волюнтаризм Хрущёва оказался настолько долгоиграющим, что и нынешним поколениям наследников преобразований чудака из курской глубинки приходится всем миром отмазываться от сумасбродства власти. Но русского человека надо возвращать на землю.

(Продолжение следует)

Источник: газета «Коммуна» №106 (25934), 24.07.2012г.