Психология выживания. Синдром выученной беспомощности

17.11.2010

В переполненной душной маршрутке появилась новая пассажирка.

- Откройте люк, - попросила женщина стоящего рядом мужчину.

Он безуспешно дернул рычаг:

- Люк не открывается.

Пассажиры продолжили терпеливо задыхаться. Новых попыток открыть люк никто не предпринял.

На следующей остановке вошедший мужчина тянется к ручке люка, на его жест вся маршрутка отвечает:

- Люк не открывается.

До конечной все дружно страдали от удушья, пока не вошел молодой мужчина с блестящими черными глазами. Он потянулся к люку.

- Не открывается, - пропели ему хором.

Мужчина не стал никого слушать и потянул ручку сильнее.

С облегчением люди вдохнули свежий воздух и удивленно посмотрели на героя. Это был Александр Семенов, поведенческий психолог. Он знает, как называется подобная ситуация – «синдром выученной беспомощности». И наблюдается он у многих из нас.

Выученная беспомощность не позволяет нам открывать нужные двери, оставляет за нами шлейф несделанных попыток, нерешенных проблем и мечту, к которой мы даже не дерзнули приблизиться. А всего лишь потому, что кто-то нам сказал: «Не получится».

- Александр, умоляю, ответьте: это лечится?

- Конечно, Ира. Еще раз напомню – лечится практически все. Главное – чтобы мы сами захотели.

Для начала хочу уточнить: синдром выученной беспомощности – это такая реакция человека на внешние обстоятельства, при которой он охотно соглашается с чужим негативным опытом, легко принимает недостоверную информацию, оставаясь пассивным, в результате чего проблему он, естественно, не решает.

Пример в маршрутке – один из самых невинных. В жизни случаются гораздо более страшные вещи, когда предрассудки, ложные убеждения или не соответствующие контексту установки приводили к трагедиям, вплоть до гибели людей.

- Неужели все так серьезно?

- Помните захват школы в Беслане? Первое, что сделали бандиты – исключили из зала всех сильных молодых мужчин и расстреляли их. Никто из них сопротивления не оказал. Потому что существует четкое убеждение – против вооруженного бандита невозможно ничего предпринять. Поэтому никто и не смог решить, что лучше: неудачная попытка сопротивления или полный отказ от каких-либо действий.

- Очень сложная и страшная ситуация…

- Есть проще. Заканчивает ребенок школу, мечтает стать врачом. «Ты не поступишь», - говорят ему. Он соглашается, идет на химфак, работает чаще всего не по профессии и потом всю жизнь вспоминает: «А ведь я даже не подал в мед документы!..»

- Александр, вы сейчас напоминаете мою первую учительницу. Она всегда говорила – думать нужно только своей головой.

- Абсолютно верно. Говоря о синдроме выученной беспомощности, мне как психологу прежде всего хочется помочь людям правильно чувствовать свои истинные личные потребности и оценивать свои индивидуальные возможности. То есть, либо мы превращаем желание в цель и идем к ней, либо отпускаем и оставляем все сожаления и конфликты.

- Попробую перевести ваши слова на русский. Расскажу вам историю, которая случилась с одной нашей читательницей.

Одна против танка

В медкарте у сына Татьяны всю жизнь стояло заключение «К службе не годен». Врожденная патология зрения. И вдруг, как только ему исполнилось восемнадцать, он оказался годен. А почему? А потому что это был 2000 год, и в Чечне еще шли боевые действия, в военкоматах не выполнялся план, и окулист, наблюдавший ребенка с детства, в один момент поменял диагноз.

Татьяна упала духом.

- Ничего не поделаешь, - сочувствовали подруги. - Ты же знаешь, какие взятки берет эта окулистка!

- Ну и что! – возмущалась ее младшая дочь. - Езжай на приемный пункт, проводи его. Может, там сможешь что-то сделать.

- Что? У меня нет денег! - страдала Татьяна, школьный учитель без копейки в кошельке.

- Езжай! Пусть все видят, что у него есть мать, что он человек, а не убойная скотина.

- Мне даже не на чем доехать на этот приемный пункт!

- Успокойся, - утешали подружки, - все образуется.

- Что образуется? Он – слепой. В Чечне его убьют первым! - безжалостно заявила дочь.

Парня отправили во внутренние войска. Он сообщил в письме, что вместо положенных четырех месяцев учебки их уже через два отправляют в горы.

- Бедная Таня, - вздыхали подружки.– Может, в части пересмотрят диагноз?

- Еще никто не забирал военнослужащего из действующего полка, - ответили в военкомате.

- Езжай! – закричала настырная дочь. - Хотя бы посмотришь на него в последний раз… А мы будем искать деньги.

Татьяна села в поезд. На рассвете ей приснился рыжий человек с улыбкой на лице.

В военную часть она успела в последнюю минуту. Вся рота ее сына уже подписала согласие на участие в боевых действиях. В боевых частях внутренних войск умели создавать такую обстановку для новобранцев, после которой Чечня их уже не пугала.

В военном госпитале на перекомиссии оказался только сын Татьяны. Радости со стороны командования и медиков она, конечно же, не увидела. Сослуживцы тоже не восприняли такой «эксклюзив» доброжелательно. И она, и ее избитый сын уже пожалели, что ввязались в разборки с российской армией. Но вдруг в медкомиссии она увидела мужчину с рыжими усами, такого же, как во сне. Ей стало плохо. Она подошла к нему и прошептала:

- У меня только пятьсот долларов.

- Прорвемся, - услышала она в ответ.

Через два месяца ее сын был дома.

- Я до сих пор не понимаю, как мне это удалось. Я спасла своего сына от системы, которая в принципе не заинтересована в соблюдении наших прав, которая заранее считает нас дезертирами. Военный врач, который нам чудом встретился, объяснял моему сыну, как вести себя на комиссии, что отвечать окулисту, как реагировать на явные провокации. Ведь истинный диагноз никого не интересовал. Я встретила там других женщин, у которых больные дети служили в Чечне. Если бы не моя дочь, которая просто вытолкала меня из дома, я не знаю, что бы сейчас было. А я на нее ругалась: «Наивная дура! Ты не знаешь жизни. Ты не понимаешь, что мы бесправные бедные люди, мы грязь для государства…» Все удалось – с Божьей помощью, не иначе.

- Александр, ситуация почти невероятная. Татьяне никто не поверил, что она смогла отстоять свои права практически бесплатно.

- Это понятно, потому что в России синдром выученной беспомощности встречается чаще, чем в Европе и Америке. Это обусловлено многовековым крепостным правом, и тоталитарным строем, и несформировавшимся гражданским обществом. Бесправие – наша норма. Мы привыкли к тезису «правды не найдешь». Как раз для того, чтобы подобная ситуация изменилась, нужно, чтобы каждый победил в себе эту национальную болезнь – «синдром выученной беспомощности».

- Кстати, пока мы с вами сейчас мирно беседуем, над головой у нашей следующей героини Светланы с воем взлетают истребители. Она, как и многие жители воронежских пригородных поселков, уже научилась по звуку отличать взлет от посадки.

Одна против самолёта

В нашем мирном Воронеже, над поселком Первое Мая форсажи идут один за другим. Если в начале лета местные жители еще с интересом наблюдали пролетающие над головой истребители и, разговаривая по телефону, просили переждать минуту: «Извини, ничего не слышно. Самолет…» – то сейчас от постоянного воя у многих заметно ухудшился слух, временами повышается давление, усилилось раздражение, утомляемость от недосыпания из-за ночных учений, когда эскадрильи вылетают с интервалом в две минуты.

- Военный аэродром – над городом! – возмущается Светлана. - Кто это допустил? Я разговаривала с полковником. Он говорит, что летчики тут были всегда, и нас никто не просил строить дома на их территории. Но кто же тогда разрешил отдавать муниципальные земли под застройку в этом районе? Абсурд! Неужели ничего нельзя изменить? Неужели и правда наша власть может так пренебрегать людьми? Ведь это не один поселок страдает, это и Тенистый, и Тепличный, и Шилово, и часть Юго-Западного жилого района! Гудит везде.

Коллаж Константина Толоконникова.

Недавно какой-то «боинг» пролетел прямо над моей крышей, я даже в деталях его разглядела. А если бы он упал?.. Мы уже разговариваем друг с другом, как глухие, то и дело переспрашиваем: «А? Что? Не слышу…»

Это нормально? Нарушены все существующие нормы! Минувшей весной группа жителей посетила Общественную палату, побеседовала с председателем Сергеем Мироновым, который, как говорится, «проникся». Однако распоряжение Правительства о расширении аэродрома, как бы дискомфортно это не было для людей, никто не отменил, и демонстрацию протеста администрация не разрешила.

- Вот если бы все вместе подписали протест, вышли на площадь! – сокрушается Светлана.

- Зачем?- отвечают ей соседи. - Ты попрешь против Путина?

- Ты что, первый год живешь в нашей стране?

- Вставь тройной стеклопакет. Ты что, не понимаешь: спорить с властью - все равно что разговаривать в палате сумасшедшего дома?

- Странно, - удивляется Светлана. - Все вокруг такие боевые. В маршрутке из-за ерунды друг друга готовы прилюдно матом обложить, а когда возникла по-настоящему серьезная проблема, мы все терпим и молчим.

- Ира, ваши примеры – это конфликт человека и Системы. Конечно, у нас нет реально действующих гражданских инструментов, чтобы защитить свои права. Их нужно создавать. Это работа для титанов, это усилия на грани утопии. Все это понимают. Однако такая ситуация – и есть порождение нашей выученной беспомощности. Мы сами веками себя до подобного доводили.

- А что вы посоветуете Светлане? Выйти на площадь? Как декабристы?

- Если вы считаете диалог с властью бесперспективным, пойдите к врачу, хотя бы возьмите заключение об ухудшении здоровья, подайте в суд, потребуйте компенсацию.… Придумайте конструктивные методы.… Ира, вижу, вижу вашу скептическую улыбку... А как вы хотели? Нужно напрягаться, чтобы себя защитить. Синдром выученной беспомощности и стал таким распространенным заболеванием, потому что мы сами себя успокаиваем: «Не получится, не выйдет», лишь бы оправдать свою пассивность и лень.

- Но ведь не было же положительных результатов. Декабристов расстреляли, диссидентов посадили…

- Ира, вы сами мне сто раз напоминали: мы живем в России. Это трудно. Но не надо распространять одну нерешенную ситуацию на всю свою жизнь в целом. Если вы не смогли разогнать истребители с вашей крыши, это еще не значит, что в других случаях нужно позволять кому-то садиться себе на голову.

- Александр, каюсь – и я грешна, ленюсь, опускаю руки. В гимназии имени Киселева, где учится мой ребенок, заведен порядок дежурства родителей в учебное время. Приходит кто-то из родителей по графику и четыре часа сидит на стуле где-нибудь на входе или под лестницей. При этом в школе есть вахтеры и видеонаблюдение. Это называется дежурством в целях обеспечения безопасности и порядка. Хотя линейки общешкольные, в частности, на первое сентября, проводятся как и прежде – без оцепления милиции. Как и прежде – без учета криминогенной обстановки, – собираются одновременно все учащиеся и родители, то есть более полутора тысячи человек в замкнутом зарешеченном пространстве.

Я, честно говоря, испугалась, когда увидела такую толпу, в которую сама отпустила раствориться своего ребенка. Как известно, во многих регионах России, особенно в южных, подобные мероприятия проводят секционно, то есть всю школу одновременно не собирают, и периметр территории охраняет милиция. Администрация гимназии, видимо, об этом еще не наслышана, а вот присутствие родителей под лестницей считает необходимым. Естественно, никому нет дела до того, что люди работают, их нужно вырывать из рабочего графика, чтобы они для кого-то отсидели положенные четыре часа.

За нарушение караются, конечно же, учителя, соответственно – и дети виновных. Зачем это нужно? Кто придумал этот абсурдный механизм мнимой защиты наших детей?

- Ира, вы у меня это спрашиваете? Вам следует задать эти вопросы директору гимназии…

- Представляете, Александр? Не задам.

- Почему?

- У меня же синдром выученной беспомощности. Хотя излечиться хотелось бы.

- Попробуйте. Желаю вам успехов. Вам, и всем нашим читателям, которые еще не оставили надежд почувствовать себя полноценными людьми, с правами, с достоинством…

- И что же всем нам в такой ситуации можно сделать?

- Ира, вы все уже знаете. Вспомните совет своей первой учительницы – нужно думать только своей головой.

Беседу вела: Ирина Крицкая.

Источник: «Воронежская неделя», № 46 (1979), 17.11.10г.